— Да.

— Дьявольщина! Кто он?

— Понятия не имею, этого полицейский не сказал. Кажется, она вроде пришла к нему в номер и напала на него с ножом…

— С ножом? Твоя мать хотела кого-то заколоть ножом?

— Именно так.

— В каком он состоянии? Серьезно ранен?

— Этого я тоже не знаю.

— Свидетели были? Может, все-таки… недоразумение?

На этот раз я повышаю голос:

— Нет, это не гребаное недоразумение! Копы не сомневаются, что это сделала моя мать!

Матье молчит, он тоже потрясен.

— Что нужно делать? — спрашиваю я.

— Где она сейчас? В комиссариате?

— Нет, ее госпитализировали.

— Она тоже ранена?

— «Ранена» — не то слово, но, насколько я понимаю, психологически она была не в том состоянии, чтобы везти ее в полицию.

— Знаешь, в какой она больнице?

— Да, полицейский сказал мне адрес.

— Ее уже допрашивали? Взяли под стражу?

— Не знаю, Матье. Завязывай уже с вопросами!

— Ладно. Я не думаю, что полиция стала бы тебя оповещать, если только об этом не попросила твоя мать… А если она не в состоянии говорить, сомневаюсь, что ее арестовали. Может, так даже лучше… Она не должна ничего говорить, пока рядом не будет адвоката. Ты меня слышишь?

В моей голове все перемешалось. Я уже не могу следить за ходом разговора.

— Да, я тебя слышу.

— Хочешь, я приеду к тебе? Мы поговорим спокойно, и ты дашь мне прослушать это сообщение.

— Нет, это лишнее. Мне нужно сделать несколько звонков…

— Сейчас два часа ночи, Тео! Кому ты собираешься звонить в такой час?

— Я не знаю… В больницу… Мне просто нужно что-то делать.

— Подожди, подожди! Ты не можешь…

— Матье, спасибо за помощь, но, думаю, я справлюсь. Мне просто нужно было услышать тебя. Не волнуйся, все наладится.

Я лгу и ему, и себе. Нет, все налаживается только по взмаху волшебной палочки. Матье прав: моей матери как можно скорее нужен адвокат. Нужно связаться с Лашомом, который занимается делами нашей семьи более десяти лет. Он специализируется на защите прав на произведения искусства, но я уверен, что очень скоро сможет найти мне кого-нибудь компетентного в уголовных делах. Я оставляю мэтру на автоответчике длинное сообщение, в котором подробно объясняю, что случилось.

Просидев некоторое время на кровати, я прилагаю усилия, чтобы выйти из оцепенения. Варю себе кофе, ищу в интернете телефон больницы, набираю дважды, но никто не отвечает. Попробую позже.

Моя первая идея — заказать билет на TGV до Авиньона. Смотрю расписание — первый поезд отправляется в 7:30 утра; значит, я смогу быть на месте около 11 утра. Но знаю, что ночью не сомкну глаз и не хочу метаться, как зверь в клетке. Сверяюсь с навигатором: если я не буду слишком щепетилен к ограничениям скорости, могу пройти дорогу за шесть часов. Я долго не раздумываю. В любом случае, что мне делать в этой квартире до рассвета?

В спальне быстро набиваю сумку вещами на два-три дня, хотя я понятия не имею, сколько продлится поездка. В доме, где я живу, нет подземной парковки, и уже несколько лет я снимаю втридорога помещение в двухстах метрах от дома, хотя на машине почти не езжу. С Джульеттой мы часто ездили на выходные или в отпуск, но эти дни прошли.

Было 2:30 ночи, когда я выехал с автостоянки на углу улиц Жакоб и Святых Отцов. Я теперь так редко бываю за рулем, что с трудом восстанавливаю рефлексы.