– Да, это лучше, чем ничего. И мы можем молиться за наших людей здесь.

Эйлис слабо улыбнулась, когда Кейт достала из кармана молитвенник. Но Эйлис произнесла столько молитв, что больше не могла о них думать. В этот момент она хотела лишь, чтобы Александр и прочие, кто был ей дорог, остались в живых и победили.

Александр стремился пробиться к Дональду, чтобы скрестить мечи с этим человеком. Месть за прошлые обиды больше не была главной причиной, по которой он стремился пронзить сердце Маккорди холодной сталью. Теперь все его причины были связаны с Эйлис. Дональд был ее женихом; Дональд бил Эйлис; Дональд угрожал жизни их сына, что вынудило Эйлис рисковать жизнью, совершив побег из-за этих угроз. Все это Александр помнил, прокладывая себе дорогу к своему противнику. Когда Дональд наконец повернулся к нему, Александр почувствовал холодное предвкушение победы. Лицо Дональда было красным, он хрипел, пот каплями падал с его лица. Александр же чувствовал себя спокойным, полным сил и способным на все.

– Теперь мы встречаемся как равные, – окликнул его Александр, – хотя я не хотел бы называть тебя рыцарем или сэром. – Александр оглядел дородного Дональда с чувством удовлетворения. – Ты – позор для рыцарей Шотландии.

– Но ты не рыцарь вообще. Ты – соблазнитель с красивым личиком, женский любимец, рыцарь ковров, способный лишь пришпоривать невинных дев в своем будуаре.

– Я надеюсь, ты исповедался, Маккорди, поскольку ты умрешь здесь, на этом поле.

Когда их мечи скрестились, Александр сразу понял, что сражается с умелым воином. Если Дональд и был слаб, то не в руках и не в ударе. Его слабость заключалась в том, что он не мог контролировать свои эмоции. Он с легкостью сыпал оскорблениями, но сам не мог воспринимать их спокойно. Он слишком быстро выходил из себя, слишком часто переходил от умелого фехтования на грубый, яростный обмен ударами. Потребовалось бы всего два тонких, умных оскорбления, чтобы лишить Дональда Маккорди всего его искусства. Александр, однако, никогда не опускался до подобных игр, поскольку это было бы бесчестно. Он хотел, чтобы Дональд утомился, чтобы понял свою слабость. Хотел, чтобы Дональд увидел приближение своей смерти.

– Ты хочешь проститься с жизнью и своими богатствами ради шлюхи с карими глазами? – Дональд отразил удар мечом, сделанный Александром, и сделал попытку проткнуть его кинжалом, но Александр легко избежал этого неловкого выпада. – Ты уверен, что ребенок твой, а не отпрыск этого простоватого увальня, которого она постоянно держит при себе?

Александр был несколько удручен, поняв, что и у него есть слабости. Он не мог не реагировать со слепой яростью на подобное оскорбление Эйлис. Ему захотелось пригвоздить Дональда к земле и вырезать его язык тупым кинжалом. Подобному эмоциональному отклику не место в поединке. Любая эмоция – от милосердной до смертоносной – может оказаться фатальной. И Александр заставил себя оставаться равнодушным к оскорблениям Дональда.

– Хватить молоть языком, лучше направь на меня свой клинок, – приказал он Дональду. – Если ты потеряешь дыхание на оскорбления и умрешь, это тебе ничего не даст.

– Это ты умрешь, мой прекрасный рыцарь.

И Дональд нанес умелый удар Александру. Это был сильный удар, но Александр знал, что Дональд не может продолжать в том же духе. Дональд относился к тем, кто хорошо вел быстрый бой, но в долгом сражении быстро терял силы.

Прошло совсем немного времени, и Александр понял, что он совершенно утомил противника.