«Примерно через четыре, пять или шесть дней боль в ноге утихла, и конечность начала постепенно чернеть. Сначала она покрылась пятнами, напоминавшими синяки. В то же время такая же мучительная боль появилась во второй ноге, и через несколько дней она тоже начала отмирать».

Иными словами, ногу поразила гангрена: конечность начала чернеть по мере отмирания тканей.

«Отмершие конечности самостоятельно отделились от здоровых частей тела, и хирургу оставалось лишь перерезать кость, что практически не причинило пациенту боли».

Резюме, приведенное ниже, написано просто, но не может не задеть за живое.

«Мери, мать, 40 лет. Нет правой стопы. Левая нога омертвела и держится только на кости, но пока не отнялась.

Мери, 15 лет. Нет одной ноги ниже колена; другая охвачена гангреной, но пока остается на месте.

Элизабет, 13 лет. Нет обеих ног ниже колен.

Сара, 10 лет. Нет одной стопы.

Роберт, 8 лет. Нет обеих ног ниже колен.

Эдвард, 4 года. Нет обеих стоп.

Младенец 4 месяцев. Скончался».

Только отец остался относительно невредимым: пара пальцев онемели и перестали функционировать, но нижние конечности не пострадали.

«Удивительно, но в разгаре болезни вся семья в основном чувствовала себя хорошо. Они с аппетитом ели и крепко спали, когда боль отступала. Когда я встретился с ними, у них уже не было лихорадки, за исключением маленькой девочки, у которой был абсцесс в бедре. Мать выглядела изнуренной и почти не могла работать руками. Остальные члены семьи, казалось, были в порядке. Один бедный мальчик казался особенно здоровым и цветущим: он сидел на постели и весело колотил культями».

Берущее за душу описание, которое было бы вполне уместно в романе Диккенса. Доктор Уолластон сделал все возможное, чтобы выяснить причину этого необычного недуга, но в итоге ему пришлось признать свое поражение. Местный священник с унылым именем преподобный мистер Боунс предложил свою помощь. Он подробно расспросил семью о том, где они покупали продукты и напитки, а также осмотрел их кухонную утварь. Однако он тоже ничего не смог выяснить:

«Я изо всех сил старался определить обстоятельства, которые могли стать возможной причиной болезни, поразившей несчастную семью из моего прихода. Однако я, к несчастью, не смог выяснить ничего для вас удовлетворительного».

Сам Джон Даунинг связал несчастье семьи с черной магией, но священник, разумеется, не поддержал это предположение. Доктор Уолластон ближе всего подошел к разгадке, когда сделал еще одно наблюдение:

«Кукуруза, из которой они пекли хлеб, была очень плохой: она была срезана в дождливый сезон и лежала на земле до тех пор, пока часть зерен не почернела и не разложилась. Однако многие бедные семьи из той же деревни использовали ту же кукурузу, не пострадав от нее».

Редактор из Philosophical Transactions затем провел связь, которую доктор Уолластон упустил: примерно за 50 лет до этого французский хирург заметил нечто удивительно похожее.

В статье 1719 года месье Ноэль, хирург из Орлеана, написал, что он «принял в больнице более 50 пациентов с сухой черной гангреной, которая начиналась в кончиках пальцев, а затем постепенно распространялась, доходя в некоторых случаях даже до бедер».

Наблюдения Ноэля очень заинтересовали членов Французской королевской академии наук.

«Джентльмены из академии предположили, что болезнь была вызвана плохим питанием, а именно хлебом с большим количеством спорыньи».

В яблочко. Спорынья — это род грибов-паразитов под названием Claviceps purpurea. Зараженные злаки приобретают темный черно-синий оттенок и содержат токсичные вещества, которые не уничтожаются высокими температурами. Следовательно, продукты из зараженной муки, в том числе хлеб, все равно остаются опасными.