Эйприл осторожно приподняла голову Рэнса и положила себе на колени. Распутав его густые темные волосы, покрытые кровью, она попыталась понять, насколько серьезна рана, нанесенная Зиком. А тот тем временем злорадно напомнил, что скоро вернется с Ванессой.

- И тогда, малышка, тебе придется сказать, где спрятано кольцо, иначе мы убьем твоего любовника. С каким удовольствием я собственноручно размозжу ему голову!

Эйприл опустилась на колени и прижалась губами ко лбу Рэнса. Какое несчастье! Любимый пришел освободить ее, и сам пал жертвой этих негодяев… Она плакала и молилась, чтобы Господь вернул ей Рэнса. И вдруг Эйприл с радостью увидела, как его густые ресницы чуть дрогнули. Затем Рэнс открыл глаза, глядя на нее чуть затуманенным взором. Коснувшись рукой ее щеки и почувствовав, что она влажна от слез, Рэнс прошептал:

- Я думал, что больше никогда не увижу тебя плачущей, моя дорогая Эйприл…

- Зик отправился за Ванессой, - перебила его девушка. - Скоро они вернутся вдвоем!

Она вкратце рассказала Рэнсу о кольце, объяснила, за что ее держат в плену, и в отчаянии добавила:

- Даже если я скажу им, где кольцо, они все равно убьют нас!…

И вдруг Эйприл с удивлением заметила, как на губах Рэнса появилась хорошо ей знакомая самодовольная улыбка. Правда, уже в следующее мгновение он, охнув от боли, схватился за голову.

- Они не вернутся, дорогая, - уверенно сказал он, приподнимаясь и оглядываясь. - Какое, однако, мрачное место! В этих каменных саркофагах похоронены твои родители?

- Почему ты думаешь, что они не вернутся? - удивленно спросила Эйприл.

Рэнс рассказал, что приехал в Пайнхерст не один, а вместе с Эдвардом Кларком и еще тремя товарищами. Сам он в сопровождении Счастливчика отправился на поиски Эйприл, а Кларк и остальные остались в доме.

- Будь спокойна: они разберутся с твоими мучителями! Этот кошмар кончился… - И привлек Эйприл к себе и поцеловал. - Держись, дорогая. Только бы Кларк поторопился!

Чтобы как-то отвлечь внимание Эйприл, Рэнс принялся рассказывать о войне и о том, что случилось после того, как Кейд его ранил. Надо было унять ее тревогу: уж очень ему не нравилось выражение лица Эйприл.

- В начале мая Потомакская армия во главе с генералом Грантом пересекла реку Рапидан и вступила в бой с Ли. Грант намеревался дать сражение значительно южнее, на открытом месте, но Ли всегда сам выбирал, где драться. Он атаковал федеральные силы, прежде чем они сумели выбраться из дебрей. Там нет ни приличных дорог, ни жилья. В основном непроходимые леса. У янки было больше солдат, но в таких условиях это ничего не значит: они испытывали те же трудности, что и мы. Свое превосходство в артиллерии они тоже не смогли использовать - пушки оказались бессильны в таких густых зарослях! Словом, эта битва была адом кромешным, - продолжал он. - В довершение всего загорелся лес. Часть раненых - и наших, и янки - буквально сгорели заживо. Дым сражения и лесного пожара был таким густым, что мы задыхались и ничего не видели. Так продолжалось два дня. Мы думали, что Грант в конце концов отступит, вернется за Рапидан, и заново соберет свои силы. Но вместо этого он двинулся на юг. Черт бы побрал этого Гранта! - в сердцах выругался Рэнс, чтобы привлечь внимание Эйприл. Он сокрушенно покачал головой и продолжил свой рассказ: - Мы бились почти две недели. Однажды целый день продолжалась рукопашная.

Голос Рэнса дрогнул. Казалось, он не в силах продолжать свой горестный рассказ. Но он знал, что обязан говорить - ради Эйприл.