– Она сказала, что не знает, почему ты ушел. Она сказала, что ты до сих пор летаешь, постоянно летаешь для Стил Стрит.

– Так и есть. Я ушел не из-за полетов. Проклятье, я ушел даже не из-за того, что меня сбили. По крайней мере, не совсем из-за этого.

– Что ты имеешь в виду?

Он остановился, устремив взгляд на патио, где девочки, его мама и Джерри начинали убирать со стола.

– Ты видела журналы, которые печатали эту историю после моего спасения?

– Да. Думаю, все до единого.

– Даже «Пипл»? – спросил он с любопытством.

«Реган, время признаний», – сказала она себе.

– Особенно постер из «Пипл». У меня, хм, он был прикреплен к двери шкафа в течение пяти лет.

Некоторое время он обдумывал услышанное, подняв брови и пытаясь не ухмыляться – но не сдержался.

– Это может стать отличной темой для обсуждения несколько позже – намного позже.

– Сначала нам придется выбраться из этого сада. – Ей нравилось поддразнивать его, нравилась роскошь прогулок в его обществе, разговор с ним. Нравилось знать, что у них есть сегодняшняя ночь – и завтрашняя.

– Точно, – согласился он, пытаясь снова стать серьезным. – Такое сложно объяснить, но вот против фото в «Пипл» я ничего не имею.

– У тебя там рука на полпути к ширинке, – напоминал она, умудрившись не покраснеть.

Он снова ухмыльнулся.

– Понравилось?

– Очень сексуально, – призналась она.

– Пять лет, а?

О Боже, вот теперь она краснеет.

– По-моему, ты пытаешься сказать мне что-то важное.

– Нет, – возразил он. – Не важное, просто правду. Мне не нравилось быть героем, не в таком государственном формате. Через несколько месяцев я начал понимать, что страна, войска и политики никогда не отстанут. Я перестал быть пилотом и превратился в продукт на продажу. Поэтому ушел. Но, поверь, моя мать не хочет этого слышать. Она до сих пор думает, что я герой, а не обычный парень, который просто делал свою работу и не бил баклуши на тренировках по выживанию, поэтому на самом деле выжил. И не будем ее переубеждать, хорошо?

– От меня она этого не услышит, – пообещала она, но не потому что поверила в его слова. Его мать была права. Реган видела фотографии, она читала статьи во всех тех журналах и знала: он сделал куда большее, чем просто выжил. В течение недели он был на линии огня, пытаясь перехитрить две армии, чтобы добраться до места высадки морского десанта, который смог бы спасти его.

– Хорошо. Пошли. – Он взял ее за руку и продолжил путь. – Думаю, если мы поторопимся, а ты не будешь подходить ко мне ближе, чем на двадцать футов, мы сможем покинуть сад и уйти из дома.

– Но ты держишь меня за руку, – отметила она, пытаясь поспеть за ним и не расхохотаться. Она была более чем готова остаться с ним наедине.

– Тогда нам стоит серьезно поторопиться, – сказал он, подмигнув ей.

Несколько часов спустя, лежа раздетой под грудой одеял, которые они набросали на террасе его дома, разглядывая луну и звезды, Реган пошевелилась и поднялась на одной руке.

– Ты соврал мне. – Это был неоспоримый факт, и оставлять все как есть, она не собиралась.

– Не совсем, – сказал он, широко зевнув, не слишком обеспокоенный ее обвинением. Он вытянул руки над головой, потом потянулся к ней и прижал ближе к себе. – Богом клянусь, не думал, что меня хватит еще на один раз. Так что технически, это не ложь.

– Я не об этом говорю.

– Окей, ты о том, что я сказал, будто у нас больше нет взбитых сливок. Хорошо, ты меня раскусила. В холодильнике есть еще две банки, но я подумал, что мы захотим сохранить их на утро.