Она любила его. Он был как дыхание, как красота, как жизнь — и каждая клеточка его существа была сконцентрирована на смерти.

Его рука сжала ее плечо сильнее, когда первая лопата земли ударилась о гроб, а ей хотелось зарыдать от душераздирающей печали, от мысли о том, что им осталось похоронить лишь обуглившиеся кости Джей Ти — кости, которые Кид привез домой.

Могила была засыпана, и люди начали разбредаться по своим машинам, толпа мельчала, пока не остались лишь люди со Стил Стрит, разговаривавшие рядом с ними. Через пару минут от них отошли еще двое мужчин: Куин Йонгер, ее зять, и Дилан Харт.

Кристиан Хокинс поднял голову и посмотрел на Кида, и в то же мгновение Никки поняла, что все кончено. Он не просто покидал ее. Он уезжал прямо сейчас.

— Кид, — только и смогла выдавить она прежде, чем голос отказал. Она не была готова к этому — к жизни без него.

— Все в порядке, Никки, — сказал он, поворачивая ее в своих объятьях, прижимая к себе и целуя в макушку. Подняв ее лицо, он поцеловал ее губы, потом еще раз, затем зашептал на ухо голосом, хриплым от переизбытка чувств: — Быть с тобой… я никогда ничего подобного не испытывал, Никки. Я люблю тебя. Знаю, я говорил об этом уже тысячу раз. Но это — правда, и ничто не сможет удержать меня вдали от тебя.

Ей хотелось верить ему, всем сердцем хотелось верить, но, пока он уходил от нее, она поняла: случится чудо, если он выживет в Южной Америке. Случиться чудо, если она выживет без него.

ГЛАВА 27

ТО БЫЛ ОЧЕРЕДНОЙ ДЕНЬ в южно-тихоокеанском раю. Сине-зеленое море растянулось до самого горизонта, мягкая пена прибоя разбивалась о скалы, окружавшие остров, тишина нарушалась лишь отдаленным пением птиц.

Хокинс дремал на двойном шезлонге, стоявшем на самом конце пристани, врезающейся в лагуну на тридцать метров. Соломенная крыша хижины отбрасывала на них с миссис Кристиан Хокинс тень — прохладный полумрак на фоне яркого великолепия моря и неба.

Миссис Кристиан Хокинс. Это ему нравилось. Очень нравилось.

За последние два месяца ему не раз приходила в голову мысль о том, что он так и не сможет этого сделать. В такие моменты они с Кидом уж слишком искушали судьбу, излишне рисковали. В Колумбию они вернулись через несколько дней после закрытия дела Убийства Короля Выпускного. Альберт остался единственным погибшим в тот день в особняке Трейнора. Стюарт находился в тюрьме в ожидании суда, Филипп вышел под залог, в то время как судебная система наравне с его адвокатами пытались понять, какие точно преступления он совершил, а какие — нет. Большой Джон Трейнор выжил после ранения, но, по словам Мэрилин, никак не мог смириться с тем, что держал на работе в течение тринадцати лет человека, убившего Джонатана.

Но, казалось, эти проблемы унес далеко-далеко мягкий пассат, дувший на их бунгало.

Катя возненавидела его за то, что он покинул ее и отправился выполнять задание в Колумбию. Катя прорыдала над ним несколько дней кряду, но, в конце концов, похлюпав носом, отпустила.

Но не Никки МакКинни. К тому времени, как она уехали, она почти обезумела, что сделало прощания еще более тяжелым для Кида. Хокинс понимал. Никки была совсем молодой, едва ли достигла двадцати одного года, артистичной по натуре и избалованной по жизни, и она не могла смириться с мыслью об отъезде Кида.

Впрочем, это было связано и с самим Кидом. Хокинс уезжал на работу, чтобы воздать долг чести. Кида же наполняла куда более мощная мотивация, съедала жажда куда более опасная.

Проклятье, она съедала его до сих пор. Хокинс не знал, когда Кид наконец насытиться и вернется домой — этого, должно быть, боялась и Никки.

Это было тяжело, быстро и грязно — то, что они совершили. Направляясь туда, он знал, как это будет, а возвращаясь, ни о чем не жалел.