– Да, конечно…

– Это работа начала девятнадцатого века, принадлежит кисти крепостного художника Григория Сороки. Талантливый человек несчастной судьбы. В то время крепостные были кем-то вроде рабов. Хозяин мог по своей воле наказать или даже убить своего крепостного. Художник страдал алкоголизмом – частое явление у творчески одаренных личностей. В нынешнее время проблема почти искоренена: впрочем, как и наличие талантов. Хозяин велел высечь художника; он неплохо относился к рабу и видел в телесном наказании обычную меру воспитания провинившегося. Узнав о предстоящей экзекуции, Сорока повесился…

– Дикость какая! – Ольга поставила недопитый бокал на стол и с отвращением сморщила носик.

– Такое время, такие нравы… – кивнул Мастер.

– А зачем вы нам это рассказываете? – Артур посмотрел на темную картину. – Меня интересует судьба партнера, а не талантливого алкоголика из прошлого.

– Объясню. Каждое время рождает своих героев. Проекции эпохи отражаются в их мыслях, мечтах и действиях. Боюсь, вам не удастся постичь логику вашего партнера, Артур Николаевич. Есть такой термин – обаяние героя. Вы рискуете попасть под обаяние вашего партнера…

– А что в этом плохого? Это всего лишь вымышленный персонаж.

– Ни в коем случае. Артур из двадцатого века – это абсолютно реальный человек, обладающий страстями и желаниями, свойственными его эпохе. Я ведь не просто так рассказал историю про крепостного художника. То, что было вполне естественным в начале девятнадцатого века, казалось неприемлемым на рубеже двадцатого и двадцать первого столетий и уж совершенно немыслимо – сейчас, в эпоху общего благоденствия, когда нужда и болезни не грозят даже малоимущим. Попав под обаяние своего партнера, вы начнете жить его ценностями, которые совершенно не попадают в такт нашего времени. И тогда…

– Что тогда? – Мужчина слышал, как яростно колотится в груди его сердце. Словно зверек в тесной клетке.

– Тогда вы захотите остаться там, в мире собственных иллюзий!

– Но ведь это невозможно! – воскликнула Ольга.

Мастер хотел ответить, но прозрачный шар вспыхнул пурпурным цветом, и человек вежливо поклонился.

– Время вашего сеанса, господа!

– Но вы так ничего и не рассказали про моего партнера! – воскликнул Артур.

– Честно говоря, я надеялся унять ваше любопытство…

– Любопытство – самый сильный человеческий инстинкт… – пробормотал мужчина. Где он это уже слышал?

В комнату неслышно вошла Анджела, она держала в руках прозрачные пакетики с маячками и неизменные капсулы на подносе. Артур оттянул мочку левого уха, давая возможность квадратику впиться в кожу, и проглотил таблетку.

– Вчера больно было его отдирать! – недовольно проворчала Ольга.

– За время сеанса маячки привыкают к хозяевам, – виновато улыбнулась девушка, – это малая неприятность, которой не избежать. Зато вы их так не потеряете.

– А если потеряю? – Погодин через силу улыбнулся. Ему было неспокойно, хотелось как можно быстрее оказаться там, за чертой выпуклых золотых зеркал.

– Это крайне нежелательно. – Анджела прижала кусочек синтетики; он, словно живое существо, прильнул к горячему телу хозяина. – Маячки указывают ваше местоположение. Благодаря их помощи «Иллюзион» следит за перемещением партнера.

– Получается, что если я потеряю свой маячок, то рискую остаться в том времени?!

– Это маловероятно. Но лучше ему находится на месте. К тому же потерять чипы не так уже просто.