Мишель попыталась высвободить руку, но Этан лишь немного ослабил захват.

— Не понимаю, о чем ты.

Этан не просто отпустил Мишель — он отбросил ее, словно был не в силах выдержать прикосновение еще минуту. Мишель побледнела, поспешно отступая и растирая запястье.

Закрыв за собой дверь, Этан прислонился к ней.

— По-моему, ты просто решила проучить меня, — заметил он. — Надеюсь, это был твой единственный глупый поступок. Ты понимаешь, какую угрозу представляют для тебя Хьюстон и Детра? Тебе приходило в голову, какой опасности ты подвергаешься, оставляя меня спать здесь, в коридоре, и в одиночестве отправляясь вниз? Или тебе так не терпится выставить меня на посмешище, что ради этого ты готова рискнуть жизнью?

В раздражении Этан провел ладонью по волосам.

— А как же ребенок, Мишель? Разве стоит рисковать жизнью ребенка, чтобы поставить меня на место, только из-за ненависти ко мне?

Мишель вздохнула и невольно дотронулась обеими руками до живота. Она не думала, что ее поступок может причинить кому-нибудь вред.

— Как ты смеешь так говорить! Ты злишься, потому что я ускользнула у тебя прямо из-под носа. Дело в твоем уязвленном самолюбии, только и всего, И потом, я сделала это не нарочно, я хотела есть. Как у тебя вообще хватило наглости явиться сюда? Ты вломился в мою жизнь, словно имел на это право, словно не исчезал прежде на целых семь месяцев! — Мишель повысила голос, ее дыхание участилось. Зеленые глаза засверкали в порыве негодования. — А что касается твоего беспокойства обо мне, — она пренебрежительно щелкнула пальцами, — с целью поимки Хьюстона и Детры, то оно просто предосудительно. Даже после всего, что ты сделал, я не могла поверить, что ты способен на такую низость, — до сегодняшнего дня. Но сегодня ты доказал, что начисто лишен совести. — Мишель указала на стоящий на столе поднос. — Забирай свой ужин и уходи отсюда. Убирайся совсем, Этан. Не хочу, чтобы ты торчал в коридоре. Если бы я могла, я бы вышвырнула тебя из отеля.

Она повернулась на каблуках и направилась к двери в соседнюю комнату. Не оглядываясь, уверенная, что ее приказ будет выполнен, Мишель скрылась в спальне и захлопнула за собой дверь.

Этан вздохнул и отошел от двери, размышляя, что будет, когда Мишель выйдет и обнаружит, что у него нет ни малейшего намерения уходить отсюда. Он сел на мягкий диван и поставил поднос на колени, снимая крышки с блюд и кладя их на стол. Еда еще не остыла, но уже не вызывала аппетита. Этан ел лишь по необходимости. Покончив с ужином, он выставил поднос в коридор и занес в комнату стул. Закрыл дверь, повернул ключ в замке и оглядел номер.

Гостиная отделана в малиновых и кремовых тонах, обставлена мебелью темного дерева. Пол устлан пушистым ковром. Зеркало над каминной доской отражало газовые светильники в матово-белых абажурах по обеим сторонам камина. В изящной фарфоровой вазе на камине свежие розы.

Этан снял шляпу, бросил ее на диван и скорчил гримасу, изучая собственное отражение в зеркале. Едва ли можно было обвинять клерка отеля «Святой Марк» за нежелание иметь такого человека в числе гостей. Этан понял, что ему необходимо побриться, выкупаться и проспать не меньше двенадцати часов, чтобы избавиться от теней под глазами. Он выругался, обнаружив еще несколько седых волосков на висках. Потерев подбородок ладонью, Этан отвернулся. Сбросив куртку, он отправил ее вслед за шляпой на диван и расстегнул пояс с кобурой. Положил пояс на стол и продолжил осмотр.

Напротив спальни была еще одна комната. Мишель превратила ее в кабинет. Книги были разбросаны по столу, лежали стопками на полу, завалили подоконник. На большом пухлом кресле тоже лежали книги. Стол и пол вокруг него были усеяны смятыми листами бумаги — как предположил Этан, неудавшиеся куски статей.