– Что ты с ним сделал? – быстро оглядевшись и подойдя к постели Кеннита, спросила она. – Почему он так затих?

    Уинтроу поднес палец к губам, призывая ее к молчанию. Она нахмурилась, но потом кивнула. И, дернув головой, указала ему на дальний угол каюты: ступай, мол. Он повиновался, но, кажется, недостаточно торопливо – она опять сдвинула брови. Уинтроу же очень неспешно и осторожно опустил безвольную руку пирата на покрывало. И только тогда тихо-тихо соскользнул с края кровати, на котором сидел, не желая тревожить Кеннита ни малейшим движением.

    Это не удалось ему. Только-только он двинулся прочь, как голос, Кеннита догнал его:

    – Ты сегодня же отрежешь мне ногу.

    Этта в ужасе ахнула. Уинтроу медленно обернулся к пирату… Кеннит не открывал глаз, он лишь поднял руку, и длинный палец безошибочно указывал на мальчика.

    – Собери инструменты, какие найдешь, и всякое прочее по лекарской части… и давай с этим покончим. Мало ли чего там недостает… давай уж как-нибудь обойдемся. Я хочу разделаться с этим делом. Так или иначе, но – разделаться.

    – Слушаюсь, кэп, – кивнул Уинтроу. И вместо угла, куда направила его Этта, двинулся к двери наружу. Женщина немедленно встала у него на пути. Он поднял глаза и встретился с ее взглядом – темным и беспощадным, как у хищного ястреба. Он расправил плечи, полагая, что сейчас придется одолевать ее волю… но, к своему некоторому удивлению, заметил на ее лице нечто похожее на облегчение.

    – Ты мне только скажи, чем и как я смогу помочь, – просто проговорила она.

    Уинтроу лишь молча кивнул, до того потрясенный, что даже не нашел слов, – и выскользнул за дверь. Спустился на несколько ступенек по трапу… и остановился. Прислонился к стене, и его отчаянно затрясло. Уинтроу не пытался унять эту дрожь. Он лишь мысленно поражался собственной самонадеянной наглости, подвигнувшей его заключить с пиратом ту сделку. И вот теперь безрассудно-смелые слова, вырвавшиеся в минуту безысходности, грозили очень скоро стать делом… Делом грязным, кровавым и почти безнадежным. Уинтроу пообещал взять в руки нож, раскроить тело Кеннита, перепилить кость и отделить ногу. Жуть. Кошмар! «Я же не справлюсь!!!» Уинтроу что было сил замотал головой, не разрешая себе впасть в обессиливающее отчаяние.

    – Вперед, – сказал он сам себе вслух. – Другой дороги нет!

    И побежал дальше по трапу – разыскивать Брика. Еще несколько шагов, и он начал молиться на ходу, чтобы лекарский сундучок оказался уже отыскан.

    Капитан Финни опустил кружку, облизал губы и усмехнулся, глядя на Брэшена.

    – А у тебя неплохо получается, – сказал он. – Сам-то ты это понимаешь?

    – Да вроде бы, – неохотно согласился Брэшен. Похвала подобного рода ему вовсе не льстила.

    – Ага, – рассмеялся капитан-контрабандист. – Сам не рад собственному успеху, а?

    Брэшен снова передернул плечами. Финни передразнил его движение и расхохотался хрипло и весело. Это был здоровяк с широкой физиономией, обросшей длинными бакенбардами, носом в красных прожилках и маленькими глазами, живыми и блестящими, как у хорька. Он подвигал кружку туда-сюда по столу, украшенному множеством круглых отметин от таких же мокрых донышек, но добавки не налил – решил, видно, что на сегодня ему пива уже хватит. Он отставил кружку и потянулся к плотной деревянной коробочке, в каких держат циндин.