— Напрасно жмете на звонок, — послышался голос у них за их спиной.

Милиционеры обернулись.

Опустив на землю тяжелые хозяйственные сумки, полная женщина лет пятидесяти вытаскивала из кармана связку ключей.

— Поклонники, что ли? — поинтересовалась она.

— Милиция, — коротко отрекомендовался Иван Евсеевич и продемонстрировал женщине свое удостоверение личности.

— Милиция? — удивилась та. — За автографом пришли, или Лада натворила что-нибудь?

— Простите, а вы кто будете? — задал встречный вопрос Обрыдлов.

— Домработница я. Нина Васильевна Куземко. А звонить в ворота бесполезно. Во-первых, звонок не работает, а, во-вторых, хозяйки сейчас нет дома. Она новый альбом записывает. Я всегда прихожу убирать, когда ее нет дома, чтобы не мешать.

— Мы звонили импресарио Лады, — сказал Колюня. — Воронец не пришла не запись. Вы позволите войти и осмотреть дом?

— Даже не знаю, — заколебалась домработница. — Хозяйка вообще-то не велит мне никого пускать, но вы все же милиция…

— Уверен, что Лада не станет вас ругать, — обаятельно улыбнулся полковник.

— Ладно, пойдемте, — вздохнула Нина Васильевна, отпирая калитку.

Из открытого окна стоящего в глубине участка дома донесся собачий вой. Он был долгим и пронзительно-печальным, но в то же время на удивление мелодичным.

— Ваша хозяйка часто оставляет открытыми окна, когда уходит? — поинтересовался Колюня.

— Нет, никогда, — удивленно ответила домработница. — Странно все это. Может, она дома? И Алла Борисовна почему-то воет. Раньше она этого не делала.

— Алла Борисовна? — изумился Обрыдлов. — Пугачева? Она что, собаку имитирует?

— Да нет, какая Пугачева, — поморщилась Куземко. — Алла Борисовна — это голая мексиканская собачка.

— Голая? — вскинул брови Колюня. — Почему голая? Ее что, побрили?

— Зачем ее брить? Она от природы лысая. В Мексике жара страшная — так зачем ей шерсть?

Входная дверь оказалась заперта.

— Лада! Вы дома? — заходя в прихожую, крикнула домработница.

На звук ее голоса, заливаясь истерическим лаем, выскочила Алла Борисовна.

— Очень странно, — покачала головой Нина Васильевна. — Что-то тут не так.

— Позвольте, мы посмотрим, — отстранил ее полковник Обрыдлов.

Дверь в гостиную была приоткрыта. Колюня распахнул ее и застыл на пороге.

— Пожалуйста, не заходите сюда, — попросил домработницу Иван Евсеевич.

Первый день работы на лотке оказался для Дениса на редкость плодотворным, как в смысле заработка, так и в плане приобретения жизненного опыта. Лоточница Лида, твердо решив наставить на путь истинный не приспособленного к жизни интеллигента, щедро делилась с ним накопленным и приумноженным поколениями продавцов опытом обвеса покупателей. Зыков даже не подозревал, что в столь, казалось бы, нехитром деле, как завешивание продуктов, существует такое невероятное количество деталей и нюансов.

Чтобы мясо весило больше, в срезы крупных трубчатых костей рекомендовалось забивать молотком очищенные от мяса ребра.

Накладывая в полиэтиленовый пакет селедку, изогнутой чашечкой ладонью следовало незаметно доливать в него рассол.

К предназначенной для продуктов чашке весов на тонкой ниточке подвязывалась пятидесятиграммовая пачка чая. Перед началом завеса она незаметно лежала на прилавке за весами, а стрелка весов, согласно правилам торговли, строго застывала на нуле.