Ирония судьбы заключалась в том, что по обе стороны баррикад воевали бывшие друзья, учившиеся когда-то в одних и тех же академиях, сидевшие за одним столом, воспитанные на одних и тех же идеалах, встречавшихся на учениях и во время дружеских вечеринок. И те, и другие прекрасно понимали выгоды своего противостояния и, пожимая друг другу руки во время неофициальных дружеских встреч, извлекали из него максимальную пользу.

Русские военные, прикрываясь чеченской войной получили уникальную возможность практически неподконтрольно распродавать оружие, в основном, тем же чеченцам. Новейшие разработки экспериментальных вооружений уходили в Чечню за бешеные деньги. Как правило, бракованные экземпляры оставались в части, рабочие шли противнику.

Патроны для российской армии изготовлялись по знаменитой технологии возникающих из пустоты конфет, то есть из одного и того же количества исходных материалов волшебники оружейного производства ухитрялись клепать вдвое больше патронов. Гильзы стали такими тонкими, что солдат запросто мог расплющить патрон, сдавив его между пальцами, но это никого не волновало — никто, кроме умирающих под пулями солдат и членов их семей не был заинтересован в окончании войны.

Более качественные патроны тут же продавались за живые деньги чеченской стороне. Оголодавшие в связи с кражами пайков солдаты тут же выменивали свои патроны на хлеб, сигареты и водку у сидящих в противоположном окопе чеченцев.

Политики вкупе с предпринимателями переводили на свои заграничные банковские счета деньги, предназначенные для восстановления Чечни. Отчитываясь за украденные средства, они отстраивали на бумаге несуществующие школы и больницы, которые тут же, опять-таки на бумаге, разрушали во время очередных военных действий.

Генералы тоже не теряли времени даром и с кайфом распихивали по карманам львиную долю выделяемых государством на войну финансов, прилагая все усилия для затягивания военного конфликта.

Допустим, победят они чеченцев, заключат мир — и что тогда? Кому они, на фиг, нужны будут в этой стране? Холодная война давно позади, американской угрозой теперь даже детей не испугаешь. Нет угрозы — нет власти и денег, а жизнь без власти и денег для тех, кто к ним привык — это уже не жизнь.

Генералы категорически запрещали солдатам стрелять в чеченских лидеров. Шамилю Басаеву с его бандой раз за разом позволяли уйти из окружения. Хоттаба неоднократно брали на мушку российские спецназовцы, но никто не решался нажать на курок, боясь ослушаться приказа.

Когда недовольство народа достигло наконец высшей точки, назрела необходимость показать видимость активной деятельности. Следствием стала операция по взятию Радуева. Ему выстрелили в голову разрывной пулей, но изготовленная по знаменитой конфетной технологии пуля, как и следовало ожидать, не разорвалась, и чеченский полевой командир выжил.

Почти столько же денег, сколько чеченская кормушка, приносила продажа похищенных на военных заводах стратегических материалов, махинации со средствами, выделяемыми на сокращение ядерных ракет и так далее и тому подобное.

Большие деньги, как известно, приносят большие проблемы. Как бы много их не было, на всех все равно не хватает. Борьба армейских чинов за близость к кормушке протекала менее зрелищно и драматично, чем мафиозный дележ сфер влияния, но при этом была не менее напряженной и жестокой. Средства массовой информации периодически сообщали об убийстве очередного армейского офицера. Эти убийства, как, впрочем, подавляющее большинство заказных убийств, так и оставались нераскрытыми.

Красномырдиков слишком глубоко запустил руку в сытную армейскую кормушку и продолжал черпать из нее, несмотря на то что сам уже не служил в армии. Это могло вызвать недовольство других пираний в погонах, не желающих делиться с новоявленным народным депутатом.