В холле снова раздался выстрел, за ним еще два. Мириам, открыв рот, начала выделывать какие-то безумные па. Еще один выстрел прогремел уже в комнате, и Дрейк рухнул рядом с креслом Синглтона. Тот отпихнул тело, вскочил на здоровую ногу и, истерично визжа, трясущейся рукой направил револьвер на Армстронга. На секунду Синглтон отвлекся, скосив глаза в сторону одного из агентов Хансена, и это промедление оказалось для него роковым.

Раненый Дрейк толкнул его под колено, опрокинул на пол и вырвал оружие. Прогремел еще один выстрел, и Синглтон вскрикнул, как попавший в капкан зверь. Он судорожно сложился пополам, вытянулся, сложился и снова вытянулся, корчась и извиваясь, прижимая руки к животу.

Лежа на ковре, Дрейк выплюнул сгусток крови и слабым, угасающим голосом выговорил:

– Этот закон… слишком хорош для всяких… проклятых марсиан… око за око… – Он с усилием поднял револьвер и послал пулю позади правого уха Синглтона. – Стоящее дело, – прохрипел он, – стоит делать как следует. – Что-то булькнуло у него в горле. Пальцы, сжимавшие револьвер, разжались, голова откинулась на согнутую левую руку, и он перестал дышать.

Армстронг огляделся. Горовиц по-прежнему стоял у камина, не переменив позы, и выражение его лица было все таким же бесстрастным. Клэр сжалась в кресле, уткнувшись лицом в ладони. Мириам, как в столбняке, застыла у двери, а Хансеновский агент с мрачным видом созерцал трупы – Дрейка, Синглтона и Линдла.

В дверях появился Хансен. Он подталкивал перед собой горничную, а за ним вошли Джордж Куин и один из агентов.

– Мы потеряли одного из ребят, – сказал Хансен. – Зато ухлопали двоих. – Его темные ястребиные глаза изучали перепуганную служанку. – Едва они вошли, она каким-то образом подала им сигнал. Конечно, те сразу схватились за пушки. И пока мы выясняли отношения, это милое создание попыталось удрать. Если бы ей это удалось, сюда слетелся бы весь город. Куин еле успел ее поймать.

– Отлично сработано, Джордж, – одобрил Армстронг.

– Не говори «гоп», – заметил Куин. – Через двадцать минут они будут звонить, дабы удостовериться, что все в порядке. – Он повернул озабоченное лицо к Армстронгу: – Я знаю, ребята, что вы затеяли все это ради меня, но…

– Некогда болтать. – Армстронг нетерпеливо взмахнул рукой и обнаружил, что все еще сжимает револьвер. Он сунул оружие обратно в карман. – Нужно сматываться. Быстро. Мертвых оставим, а остальных заберем.

– Всех? – Хансен пересчитал оставшихся: Горовиц, горничная, Клэр Мэндл, едва живой Вомерсли, шевелившийся на ковре. – Четверо лишних!

– Мы не можем оставить здесь никого – погоня начнется сразу же. Мертвые не болтают – пусть живые поломают голову о том, что тут произошло. Это хоть немного их задержит, у нас сейчас каждая минута на счету. Решено – забираем все машины и всех живых. – Он взглянул на Горовица: – Вы первый – марш! Клэр отняла руки от лица и проговорила: – Джон, я понимаю, что вам нужен Куин, но зачем вам нужен этот человек? Я не…

– Потом, – мягко сказал Армстронг, – потом. Не сейчас. – Он подтолкнул Горовица. Ученый покорно двинулся к выходу. Как ни странно, Армстронг больше не испытывал к нему ненависти. Как будто умирающий Дрейк последним выстрелом отомстил за них обоих… И сейчас Армстронг ощущал только холод – холод смерти многих и многих миллионов мертвецов, которые скоро покроют Землю ковром – если он не сумеет предотвратить всемирную бойню. И наверное, именно этот холод заставил Горовица повиноваться без уверток и колебаний, когда Армстронг коротко скомандовал ему:

– Марш!

Заперев дом, они погрузились в четыре машины и двинулись в путь.