Трент не смотрел на меня — сжав челюсть, он замкнулся в себе. Я не знала, сделала я лучше или хуже.

— Дженкс, — сказал он вдруг. — Им придется приземлиться на пастбище и идти сюда. Ты самый быстрый из нас. Можешь сказать им, где мы?

Нахмурившись, я подняла Рэй повыше. У нас не было на это времени. Я не знала, что аура Квена делает, но это не было нормально.

— Эти деревья для тебя важны? — неожиданно спросила я Трента, и он безучастно посмотрел на меня. Даже Дженкс помедлил. — Твой отец не целовал мать под ними или что-то вроде того?

Трент покачал головой.

— Нет.

Сжав челюсти, я сильно потянула лей-линию. Рэй вздрогнула, как от удара, но не заплакала, поэтому я сузила свой фокус и вытолкнула силу себе в руку.

— Adsimulo calefacio! — закричала я, бросая проклятие в ближайшее дерево, в мгновение ока перегревая его сок. Дерево взорвалось, и я отвернулась, прикрывая Рэй своим телом. Куски коры и острые щепки ударили меня в спину. Лошади разбежались, приглушенно стуча копытами.

— Эй! Как на счет предупреждения! — пронзительно закричал Дженкс, когда остатки ветвей упали на землю, и Трент поднял голову с того места, где наспех прикрывал Квена. Дерево разлетелось в радиусе двадцати футов: оставшиеся кусочки до сих пор падали. Сбежала только Молли, Тульпа же напряженно замер, расставив четыре ноги — его шея изогнулась, а глаза были дикими. Он фыркнул на меня, двигая кожей, чтобы избавиться от кусочков коры и листьев.

— Считай, что тебя предупредили, — сказала я угрюмо, и увидев, что Рэй широко раскрыла глаза и молчит, я сдвинула ее поудобнее на моем бедре и взорвала оставшиеся два дерева. Вокруг был ужасный бардак, но появилось место, а что еще лучше, теперь вертолет будет знать, где приземлиться.

Становясь все злее, Тульпа выдержал все это, удерживаемый на месте одной силой воли Трента.

Трент молча присоединился ко мне под новым солнцем, и, прищурив глаза, смотрел вверх. Звук лопастей стал приближаться. Меня слегка качнуло, когда дисбаланс от проклятья поднялся, притираясь ко мне. Я чувствовала, как он вздымается, и без сожаления подняла подбородок. Я плачу за это цену, подумала я, чувствуя, как копоть скользит по моей ауре. Солнце не казалось тусклее, небо было таким же голубым, но глядя на раздробленные пни, расщепленные ветки и увядающие листья, я знала — моя душа стала немного темнее. Но какой смысл в чистой душе, если Квен умрет, хотя я могла помочь?

— Спасибо, — сказал Трент, а потом кинулся обратно к Квену, когда длинный медицинский вертолет начал приземляться. Все, что не было прибито гвоздями, разлетелось к краям, а этого было много. Рэй начала хныкать, я прижала ее лицом в себе, прикрывая ее голову, и повернулась спиной к вертолету. Ругаясь, Дженкс спрятался за моим воротником, и я стояла там, сгорбленная и дрожащая, чувствуя, будто нахожусь в центре урагана.

Наконец остались только кусочки травы, бьющиеся в меня, и я обернулась, увидев трех мужчин в одежде медиков, спрыгнувших с носилками с боков вертолета. Лопасти замедлились, но не остановились, и Трент встал над Квеном — его беспокойство возвращалось с утроенной силой.

— Позвоночник не поврежден, — сказал один, косясь на амулет, прижатый к виску Квена. — Можем его двигать.

И остальные двое переложили мужчину на носилки, начиная внутривенное вливание и измеряя основные жизненные показатели.

— Сэр? — спросил тот, что с амулетом, и Трент оторвал взгляд от лица Квена. Его глаза стали выглядеть лучше.

— Это нападение демона, — сказал он, голос поднялся из-за ветра. — Да, дневное, — добавил он, когда мужчина с сомнением посмотрел на солнце.