– У Турка, говорят, совсем тяжко стало. И у Белуги…

– А это кто такой? Не слышал я ни про какого Белугу.

– Это из Верховажья, – поясняет Леха.

– Погоди, так там же Черкес сидел?

– Сидел, – дружно, в один голос соглашаются пацаны, а потом снова продолжает Лешка, похоже, субординация в семейном дуэте строгая:

– Но по декабрю месяцу там у них какой-то замес вышел. Вроде, Черкес чего-то от остальных закрысил. Ну, его собственная братва на правеж и выставила… А за него теперь тот самый Белуга. Только стало еще хуже, чем было. Пока меж собой разбирались, и друг друга побили, и технику попортили… А восстанавливать все – за чей счет?

М-да, понятно. Как я уже и говорил, буреть понемногу «князья» начинают. Опять же, как и упоминал, не все. У тех, что поадекватнее, на «территории» относительный порядок, а вот у тех, что помельче и пожаднее… Короче, надо с Кенни перетереть это дело да общий сбор объявлять. И ставить кое-кого малость зарвавшегося на место. А то сейчас они девок по дальним деревням насилуют, а завтра «хэдхантерам» в спину стрелять начнут…

– Александр Александрович, – отвлекает меня от невеселых размышлений голос Сани, младшего из братьев. – Скажите, а почему у Игоря Сергеевича такое прозвище чудное – Кенни?

– А чего сами не спросите?

– Да неудобно как-то…

– Это долгая история, – ухмыляюсь в ответ я. – Еще до войны мультфильм такой был, «Южный парк». Вы его вряд ли помните, он не совсем детский… Так был там один персонаж по имени Кенни, что едва ли не в каждой второй серии умирал, но в каждой следующей снова был жив.

– А Игорь Сергеевич что, часто умирал? – На лицах пацанов – нешуточное удивление.

– Нет, – успокаиваю я их, – ни разу пока, к счастью. Но близок к тому был неоднократно.

Что есть, то есть, первый раз мы Игоря «схоронили» еще под Душанбе, когда казарма, из которой он отстреливал наступающих талибов, не выдержала проверки на прочность и осела, превратившись в груду кирпично-бетонного крошева. С другой стороны, а что было ожидать? Сначала ее гаубицы и крупнокалиберные минометы утюжили, потом из танкового орудия «приголубили», а «на сладкое» – близкий массированный авиаудар… Кто такое обращение перенесет? Ведь не Брестская же крепость, а типовая кирпичная казарма-трехэтажка, которую проектировали под проживание солдат, а не под ведение боевых действий с применением артиллерии, танков и авиации. Тогда мы уже почти задохнувшегося Боровкова откопали вручную. Как он вообще жив остался, я в тот раз так и не понял. Сообразил уже значительно позже: Игореха просто слишком любит жить, чтобы сдохнуть. Что-то мне подсказывает, что даже если за ним Смерть явится лично, в черной хламиде с глубоким капюшоном и косой в костлявых руках, этот деятель расскажет ей десяток свежих анекдотов «в тему», побеседует о погоде, даст пару ценных советов, как правильно косу отбивать и полы рясы подшивать, нальет хорошей водочки «на ход ноги» и отправит бедную старушку восвояси. А та, переполненная впечатлениями, даже не поймет, что вообще произошло, а про изначальную цель своего визита вообще не вспомнит.

Пока пацаны обдумывают услышанное, я споро принимаюсь за еду. За четыре дня сильно оголодать не успел, врать не буду, но смотрится и пахнет принесенный официанткой бургер очень аппетитно. К тому же обедать я сегодня не останавливался, перекусил копченым мясом прямо на ходу, чтоб не сбавлять темп и успеть в Никольск до закрытия ворот.