Рогелло Бодакула кивнул в сторону шалаша, в котором лежал Драся.

— Когда они притащили его, всего опутанного верёвками, то, что и говорить, попятились многие, только не дружина моего деда, в которой я был отроком! Помню, как они принудили его опустить голову горизонтально к земле и что-то сделали, от чего дракон кашлянул. Вот именно, кашлянул, а не дунул огнём, как этот сегодня утром. Если бы дунул тот — большой, от нас не осталось бы и горстки пепла! Но он всего лишь кашлянул и выкашлял здоровый огненный шар, который запрыгал по полю, сжигая на своём пути и бойцовых козлов, и траву, и землю… Если бы мы тогда отступили, то волки смяли бы нас и не было бы никакой Козляндии. Но дед приказал — вперёд! И тогда мы пошли в атаку! Волки не ожидали такого поворота, они думали мы побежим сразу, как только увидим дракона. Они успели заставить его кашлянуть ещё только один раз, но это нас не остановило. Второй огненный шар прошёл почти без вреда для войска, но я увидел, как в его пламени исчез мой отец, командовавший правым флангом… Ты не слышала, цыпа, как разнеслось боевое «Ммее!» от которого побежали нестройные волчьи ряды! Они бросили своего дракона, а он, почуяв свободу начал метаться и подавил немало волков и козлов… Тогда я добежал до него, вспрыгнул на чешуйчатую, гребнистую спину и всадил свою пику в основание драконьей шеи. По-видимому, я удачно попал, потому что дракон забился в предсмертных судорогах и сбросил меня со спины. Я тогда здорово приложился и пришёл в сознание только к вечеру, когда бой был давно уже кончен. После той битвы я был посвящён в рыцари.

Рогелло Бодакула снова замолчал, потом проверил содержимое котелка, помешав там большущей ложкой и, удовлетворённо кивнув, снял котелок с огня. Анджелика заметила, что зеленоватая похлёбка пахнет весьма вкусно, но её внешний вид по-прежнему не внушал ей доверия.

— А другие драконы? — Спросила девушка, не столько интересуясь судьбой драконов, сколько для того чтобы поддержать разговор.

— Этих я подстрелил из лука, когда ещё мог им пользоваться во время экспедиции в Запретный лес.

— Это какой Запретный лес? Тот, о котором говорила Козаура? Там где сухопутные осьминоги и ещё что-то…

— Он самый! Именно там стоит замок герцогов Менских, а муженёк Козауры — последний из них. Хотя о чём это я? У них же четверо козлят, а значит, будут ещё герцоги Менские. А вот моей фамилии больше нет. Потомков хватает, но никто не называет себя Бодакулой!

— А почему вы не можете больше пользоваться луком? — Спросила Анджелика, больше для того, чтобы переменить тему.

— Потому, что у меня нет глаз! Посмотри, разве это глаза? — Граф указал на светящиеся точки в глазницах своего черепа. — Конечно, я могу «видеть» окружающий мир, но это выглядит совершенно не так, как у вас — живых. Хотя при этом мне доступно многое такое, что вам и не снилось, но для стрельбы такое «зрение» не годится.

— А Чикада? Ведь он же тоже призрак?

— Призрак, да не такой. Я и сам не знаю, что он за призрак и кем он был при жизни, а он рассказывать не хочет.

— А что значит вам доступно что-то такое, что недоступно живым?

— Любопытная ты, цыпа! Ну, например я вижу, что вокруг этого острова витает потусторонняя аура, а значит, здесь есть могила и не одна.

— Есть, конечно, и я там была! Это большая гробница почти в самом центре острова… — Анджелика запнулась, размышляя, стоит ли рассказывать графу о своём посещении древнего склепа.

— Интересно! — Сказал Рогелло Бодакула, поднимаясь и прихватив свой топор.