Турникет-Харон нагло потребует платы за перевозку через Лету. Забвение, в которое он погружается в тот момент, когда я растворяюсь в сонме жужжащих и толкающихся душ. Еще мгновение, и бездушная металлическая лестница медленно опустит меня в ад.

Я ненавижу все двери, турникеты и эскалаторы в мире.

27.03

Сегодня мы не виделись, я вырезаю лепестки для розовой гирлянды, которую мама хочет повесить в гостиной. Искусственные розы похожи на манекены — их форма идеальна, этим они и скучны. Идеальная форма скучна… Мы ценим искусственные розы меньше настоящих, потому что они не умирают, они будут висеть в своей гирлянде, такие же идеальные и нетленные, как и в день создания.

Мы не ценим того, что не умирает. Роза, которой суждено увянуть, погибнуть через несколько дней, одаривающая нас прощальным ароматом, цветением, через которое уходит ее жизнь, — дорога нам… Дорога тем, что отдает жизнь. Искусственная роза ничего не отдает — потому она не ценна. Она висит в своей гирлянде среди сотни ей подобных, пыльная и засиженная мухами…

Милый мой М.! Моя жизнь принадлежит тебе! Но почему-то я постоянно чувствую себя искусственной розой.

1.04

С самого утра я жду розыгрыша. Что кто-нибудь меня разыграет. Кто-нибудь выкинет что-то забавное, и мы будем смеяться и валять дурака целый день. М. звонил один раз и не вспомнил про Первое апреля. Да здравствует День глупости и вранья — Международный женский день!

2.04

Сегодня М. говорил о неотвратимости возмездия за грехи. Говорил, что только безгрешные — бессмертны, но лично он не встречал ни одного бессмертного или хотя бы долгожителя. А какие грехи у меня? Я не помню ни одного случая в своей жизни, когда я кого-то серьезно обидела, сильно завидовала кому-то или желала зла. Единственный мой грех — в постоянном желании грехопадения. Чистота, которой я должна гордиться и радоваться, тяготит меня. Все с презрением говорят о женщинах, навязывающихся мужчинам, а я жажду его поцелуев, его тела, его страсти. Мой грех — желание. Значит, я скоро умру.

4.04

Мне кажется, что я больше не выдержу. Я, как карусельная лошадь, бесконечно бегу по кругу. М. все время рядом, но дотронуться до него невозможно. Я бегу, бегу, бегу за ним, ничего не вижу, кроме него, никого не жду. Есть только он, вернее, его спина. А он бесконечно несется по тому же самому кругу, но за Л. Сколько это может продолжаться?! Кто-то должен прекратить. Каждый раз я думаю, что это должна сделать я. Но потом… почему, собственно, я? Может, настанет день, когда Л. уйдет навсегда, но он каждый раз уходит навсегда и каждый раз возвращается!.. И М. умирает и воскресает. Мне просто нет места. Мне нет места…

6.04

Он не звонит. Я звоню каждый день. Он страдает. Я тоже. Мы словно в капсулах — переживаем одно и то же, но никогда не соприкоснемся. Страдание — единственное, чем я могу делиться, — у меня скопился целый океан. Моя грудная клетка просто разрывается. Слезы приносят облегчение, но ненадолго. Самое лучшее — сон. Я стараюсь как можно больше спать, чтобы не чувствовать этой надрывной боли в груди. Я принимаю снотворное с самого утра. Спать! Спать! Каждый раз надеюсь, что однажды проснусь и ничего не буду чувствовать, разлюблю его — но каждый раз просыпаюсь с этой же болью. Как будто у меня рак души.

10.04

Мама что-то подозревает. Стала за мной шпионить. Я ее ненавижу!

Так больше нельзя, нужно поговорить, раз и навсегда определиться. Завтра. Завтра решится моя судьба. М. должен сказать, решить. Пусть он скажет, что не любит, чтобы я шла к черту. Я готова к этому. Но если он будет опять врать, стараться меня успокоить… Нет. Он должен наконец сказать правду! Я никогда от него ничего не требовала.