Герберт Уэллс. Билби
1. ЮНЫЙ БИЛБИ ПОСТУПАЕТ В ШОНТС
Кошка родится от кошки, собака — от собаки, а вот дворецкий и горничная не производят себе подобных. У них иные дела. Замену им надо искать среди других представителей человеческого рода, главным образом под кровом многосемейных садовников (старших, а не младших), лесников, кучеров, но отнюдь не привратников: те слишком обременены годами и обитают в сущих конурах. Так случилось, что на господскую службу поступил юный Билби, пасынок мистера Дарлинга, садовника в замке Шонтс. Кому не известен славный Шонтс! Его фасад! Две башни! Огромный мраморный бассейн! Террасы, по которым гуляют павлины, а внизу озеро с черными и белыми лебедями! Огромный парк с аллеей! Вид на реку, бегущую среди голубых далей! А полотна Веласкеса — правда, они сейчас в Америке, а Рубенс из здешней коллекции, тот, что теперь в Национальной галерее! А собрание фарфора! А сама история замка!.. Он был оплотом старой веры, и в нем сохранились разные потайные ходы и клетушки, где когда-то прятали иезуитов. И кому, наконец, не известно, что маркизу пришлось отдать Шонтс в многолетнюю ренту Лэкстонам, этим, знаете, «Молочная смесь „Расти большой“ и патентованные соски»! Любой мальчик позавидовал бы возможности поступить на службу в столь прославленный замок, и лишь каким-то душевным уродством можно было объяснить то, что Билби стал на дыбы. И все же Билби взбунтовался. Он объявил, что не желает быть слугой, что не будет пай-мальчиком, не пойдет в Шонтс и не станет усердно трудиться на поприще, уготованном ему богом. Как бы не так! Все это он выпалил матери, когда та пекла пирог с рубленым мясом в светлой кухоньке их садовничьего домика. Он вошел взъерошенный и растрепанный; лицо грязное, разгоряченное, руки в карманах, что ему строго-настрого запрещалось. — Мама, — объявил он, — я все равно не пойду в поместье прислуживать лакеям, до хрипоты просите — не пойду. Так и знайте! Он выпалил все это единым духом и потом долго не мог отдышаться. Матушка его была сухощавая, решительная женщина. Она перестала катать тесто и дослушала его до конца, а затем взмахнула в воздухе скалкой и застыла перед ним, опершись на свое оружие и слегка наклонив голову набок. — Ты сделаешь все, что велит отец, — проговорила она. — А он мне не отец, — возразил юный Билби. Мать только кивнула, это значило, что решение ее твердо. — Все равно не пойду! — крикнул юный Билби и, чувствуя, что он не в силах продолжать этот разговор, двинулся к входной двери с намерением ею хлопнуть. — А я говорю — пойдешь! — сказала мать. — Посмотрим! — ответил юный Билби и поспешил хлопнуть дверью, так как снаружи донеслись шаги. Чуть погодя с залитой солнцем улицы вошел мистер Дарлинг. Это был рослый мужчина с волевым ртом, тщательно выбритым подбородком и какими-то бурыми бакенбардами; на его одежде было великое множество карманов; в руке — большой анемичный огурец. — Я сказал ему, Полли, — объявил он. — Ну и что он? — спросила жена. — А ничего, — ответил мистер Дарлинг. — Он говорит, что не пойдет, — заметила миссис Дарлинг. Мистер Дарлинг с минуту задумчиво глядел на нее, а потом сказал: — Что за упрямый парень! Велено — так пойдет. Но юный Билби с прежним упорством воевал против неизбежного. — Не буду я слугой, — говорил он. — И не заставите вы меня! — Надо же тебе кем-то быть, — говорил мистер Дарлинг. — Каждый человек должен быть кем-нибудь, — добавляла миссис Дарлинг. — Так я буду кем-нибудь еще, — отвечал юный Билби. |
