|
Перед собой он выставил двух совершенно голых женщин, с явными следами насилия на телах и лицах. Одна была молодая и совсем недавно, похоже, красивая. По крайней мере, фигура у нее соответствовала самым строгим стандартам. Второй было прилично за сорок, крупные груди давно потеряли форму, и живот без соответствующей поддержки слишком уж выдавался, но остатки былой привлекательности она еще сохраняла. По ссадинам, кровоподтекам, засосам на груди и шее видно было, что измывались над ними долго и изощренно. Возможно, это были мать и дочка, а может, просто случайные соседки по номеру, разбираться Сергею было некогда. Их платья и белье были разбросаны по всей комнате. Ствол пистолета бандит держал у виска молодой, сам же прятался за обширным торсом и бедрами старшей. – Не подходи, застрелю обеих, – сам дрожащий от страха, прошипел горец, которому в родном ауле возраст вряд ли позволил бы заниматься подобными играми. Тарханов в ответ на эту угрозу только внутренне усмехнулся. Слышали, не раз слышали. А этот «герой» с кровоточащей пулевой ссадиной на лбу наверняка видел такие сцены только в заграничном кино. – Застрелишь, – кивнул полковник, держа «рапиру» у бедра. – А потом? Тебе и так и так подыхать. А ну, брось пушку… – Убью, – севшим голосом повторил террорист. Акцент у него был, пожалуй, грузинский. – Они мои заложники. Я с ними сейчас пойду, а ты стой на месте… – Канешна, – передразнивая, ответил Тарханов. – Иди, да… Ствол автомата смотрел точно в лоб грузина. – Убери, я уйду. Там отпущу женщин… – Да, отпустите нас, – плаксиво-хриплым голосом повторила старшая. Молодая молчала, подкатывая глаза и явно готовясь упасть в обморок. По щекам ее непрерывно текли слезы. – Отпускаю, идите, – кивнул Тарханов, делая шаг в сторону и открывая проход к двери. – Брось автомат, – наглея, потребовал боевик. – Уже, – ровным голосом ответил Тарханов, полагаясь на свою реакцию, выбросил руку вперед и с четырех шагов вогнал пулю точно между глаз бандита. Кровь брызнула на женщин, а мозги – на кремовые с золотым тиснением обои. Молодая тут же исполнила свое намерение и таки хлопнулась в обморок, а старшая отскочила в сторону и, нимало не стесняясь своей наготы (а чего теперь уже стесняться), начала стирать кровавые сгустки со щеки и грудей. Тарханов испытал мгновенное желание развернуться и выбежать из номера, потому что нечего ему теперь тут делать, а через минуту или через несколько минут на звук выстрела набегут остальные-прочие в достаточном количестве, и придется принимать безнадежный бой в тупиковом коридоре… И все же… Тем более заметил он кое-что, что могло помочь в дальнейшем. Только бы времени хватило. – Уходите отсюда, быстро. В любой номер, только подальше по коридору, вот ключи… Он видел, что старшая женщина сохраняет достаточное самообладание, чтобы понять его слова. – Только быстрее, бегом, бегом… Сам он немедленно начал затаскивать из коридора в прихожую тела убитых боевиков. Бросал, лишь бы поскорее, и в ванную, и просто на пол в комнате, и спешил за другими. На женщину пришлось прикрикнуть еще раз: – Да кончай ты своим барахлом заниматься! Накинь, что под руку попадется, и вон отсюда! Молодая, получив от старшей пару хлестких пощечин, пришла в себя в достаточной мере, чтобы подняться на ноги. |
