|
Отпускается особо важным гостям по личному распоряжению хозяина. Но под это дело спишем… Марина была сама любезность, и мимолетно Тарханов пожалел, что он сейчас вроде бы как не свободен… Похоже, и Татьяна что-то такое чувствовала. Пригубив действительно изумительный напиток, она начала расспрашивать Сергея (то есть Арсения, конечно) о подробностях случившегося. – Когда поднялась настоящая стрельба и взрывы, мы тут вообще обмерли… Я, честно, думала, ну как один человек в такой заварухе выжить может… А ты вот сумел… Не представляю даже… – Вы, Танечка, зря так думаете. Мы с господином полковником вместе учились. – Кабанец правильно делал, переводя разговор в плоскость гусарского трепа. – Для горного егеря полсотни абреков – тьфу! И не такое видали. Он щедро плеснул себе и Тарханову юбилейного коньяка, словно бы это была обыкновенная водка. – Нет, я больше не буду. Мне еще ехать. Далеко. Ты мне того юнкера, Плиева, в распоряжении пока оставь. Я его отпущу, когда за город выеду. Хорошо? – Да какие вопросы. Хочешь, он тебя до Ставрополя сопроводит, а там ты его возле училища высадишь? А что, хорошая мысль. – Договорились. А из Москвы я тебе позвоню. Глядишь, что-нибудь и сладится. Все-таки еще с полчаса они вместе посидели. Как-то не получалось расстаться сразу и, возможно, навсегда. У Марины с Татьяной, пусть и давно знакомых, возникли какие-то новые отношения, что и не удивительно, и капитан Кабанец будто боялся вдруг остаться с понравившейся ему девушкой наедине раньше, чем образуется настоящий контакт. – Знаешь, Паша, – сказал ему Тарханов, когда все они выпили на брудершафт, – пошли-ка ты кого из ребят за моей машиной. Чего я буду по городу таскаться? Вот адрес, вот ключи. Если хозяин вернулся, пусть скажут, что дочки его мне позволили остановиться. Те, что вам записку мою продиктовали. Если нет – сосед Николай наверняка нарисуется. Ему тоже привет. «Мерседес» пусть к дверям подгонят, а мы потом спустимся… И в полном приятствии они провели следующие полчаса. Когда Татьяна вдруг встала, не то собираясь в туалет, а может быть, чтобы дать повод Тарханову выйти вслед за ней, Сергей поступил именно так. – Тань, ты со мной поедешь? – спросил он, нервно разминая папиросу. Она улыбнулась несколько растерянно. – Куда, в каком качестве? Это ты мне руку и сердце, что ли, предлагаешь? Или – что? Смешно, но Тарханов тоже не до конца понимал, что он делает. Дружил с девушкой полтора года, точнее – по два дня в месяц на протяжении полутора лет. Им было хорошо. И гулять, и разговаривать, и в постели. Расстался десять лет назад. Снова встретился с ней в другой совершенно роли. Что она чувствует теперь, уставшая ждать рыцаря на белом коне и капитана на алых парусах? Верит, что вправду встретилась с двойником старого друга? Или – делает вид, что верит? Кабанец вот сразу его узнал. – Знаете, Таня, – вновь перешел на «вы» Тарханов, – я предложил бы вам руку и сердце прямо сейчас, но… – Но – боитесь, – подсказала Татьяна. – Именно. Боюсь. Мне тридцать два года, я старый холостяк и человек не самой спокойной профессии. Вы это видели только что. Привык отвечать только за себя. |
