Предполагая, что с утра ему будет не слишком хорошо, менестрель еще вечером отнес немного коньяка в палатку и со спокойной душой продолжал веселиться. Но утреннего «лечения» не состоялось.

   От досады Эллор уселся перед палаткой и принялся настраивать гитару. Струны-то, конечно, разладились, но, слава Создателю, на гитаре не появилось ни одной даже самой крошечной царапинки, ни пятнышка от уголька. Магия, да и только!

   Суета на стоянке Эллора изрядно раздражала. Вокруг кто-то все время мельтешил. Надо было бы пойти и включиться в работу, но Эллор никак не мог заставить себя встать.

   – Что, дружок, похмелье? – раздался над его ухом слегка хрипловатый насмешливый голос.

   Эллор несколько секунд обреченно смотрел на носки безукоризненно вычищенных сапог, потом с усилием поднял голову и встретился взглядом с обладателем идеальной обуви.

   – Издеваться изволим? – сердито пробормотал Эллор.

   – Не издеваться, а смиренно советовать. Ручей во-он там, – продолжал Георгий. – Сходи и окуни в него свою многострадальную голову. Поверь, оттого, что ты будешь здесь сидеть, легче тебе не станет. И на будущее – не пей так много. Я давным-давно тебе это говорил. Думаешь, когда ты датый, то песни будут лучше? Это ты зря так думаешь, менестрель…

   Георгий ушел, а Эллор, всерьез обдумывая, не пойти ли повеситься от стыда, кое-как заставил себя подняться и поплелся к ручью. Гитару он для чего-то взял с собой, повесив ее на плечо, и теперь та при каждом шаге больно стукала его по бедру, словно мстительно пеняя владельцу за вчерашнюю пьянку.

   До ручья Эллор так и не добрался. У опушки леса возникло какое-то оживление, послышались встревоженные голоса. Эллор повернул туда, захваченный нехорошим напряжением, исходившим от только что прибывших людей. Их было восемь: пятеро мужчин и три женщины, точнее, две женщины и девчонка, которой едва ли сровнялось четырнадцать. Девочка – даже издали было заметно, какое у нее опухшее от слез лицо – держала за ошейник поджимающего лапу ротвейлера.

   К группе быстро подошли Игорь и его подруга, которую, как помнил Эллор, звали Ольгой. Видимо, их уже оповестили о случившемся.

   – Кто из вас – старший группы? – долетел до Эллора вопрос Игоря.

   Парень в продранной, висящей клочьями кольчуге кивнул куда-то в сторону леса.

   – Старший остался там.

   Эллор вновь взглянул на то, что осталось от кольчуги, и почувствовал озноб. Голова сразу стала болеть гораздо меньше, зато появилось желание взять в руки что-нибудь тяжелое, а еще лучше – огнестрельное.

   – Ольга, проводи их к Георгию, ты знаешь что делать. Я – к Сигурду, надо усилить дозоры. Все-таки, наверное, придется обнести поселение хоть какой-то оградой. А там – поглядим.

   – Помощь нужна? – спросил Эллор, подходя ближе.

   – В медицине разбираешься? Нет? Тогда вряд ли поможешь. Нечего тебе на все это смотреть, – хмуро ответил Игорь, оглядывая лес так, словно тот был его заклятым врагом.

   * * *

   Ольга стянула прозрачные перчатки (есть еще запас, но мало, мало!), тщательно вымыла руки, вытерла их чистым полотенцем. И снова в голову пришла мысль, которую она никак не могла прогнать. Что произойдет, когда у них закончатся антибиотики, обезболивающее, жаропонижающее? Впрочем, Георгий, когда она поделилась с ним своими сомнениями, остался невозмутимым: «Увидишь – ничего страшного. Смертность не подскочит…» Хотелось бы верить…

   Новому парню очень повезло: раны на удивление чистые и – Ольга была готова поспорить на что угодно – не загноятся.