Анна Чопра закрыла надрез и запечатала его гелем с большим количеством регенеративных нанобактеров. Покончив с актом саботажа — и сразу же чувствуя вину за свой поступок — Анна приступила к настоящей цели операции: вращала бессознательное тело девушки в хирургических креплениях, делала надрезы в брюшных мышцах для замены выработавшего ресурс кровяного фильтра. Зоя была под завязку набита новыми технологиями, главным образом усилителями иммунной системы; таких Анне видеть не доводилось. Кровянистые светлые биомодули, словно яйца насекомых на источающем сок молочае, гроздьями облепили брюшную аорту. Эти таинственные устройства Анна проигнорировала. Она заменила дефективный почечный фильтр и закрыла надрезы в мышечной ткани очередной порцией геля.

И — на этом всё. Анна поставила анестистату, массивному чёрному роботу, задачу вернуть Зою в состояние нормального сна и поддерживать общий фон болеутоляющих. А затем стянула с себя перчатки и отступила от хирургических креплений.

Вот теперь её руки затряслись по-настоящему. Семьдесят лет — возраст Анны — это лишь половина от жизненного срока, отпущенного топ-менеджерам или членам Семей. Но она — простой технический специалист третьего уровня, и её теломеры стремительно укорачиваются. Согласно карьерному плану, до конца декады Анне суждено оказаться в гериатрическом хосписе на Земле; там она сможет позволить рукам трястись сколько им заблагорассудится, в ожидании конца своих дней от дегенеративной болезни или своей квоты на эвтаназию — в ожидании конца своей функциональной, идеальной жизни как добропорядочного гражданина Трестов и служителя Семей.

Если не считать редкого акта неповиновения.

По чистому рефлексу Анна обернулась, чтобы посмотреть через плечо. Разумеется, рядом не было никого, кто мог бы стать свидетелем её преступления. Сейчас этот небольшой кометный объект, называемый Феникс, практически обезлюдел. Весь персонал, помимо занятого в подготовке к запуску корабля Хиггса, его покинул. Вещественные улики тоже проблем не представляют: в скором времени от Феникса не останется ничего, кроме рассеянных радиоактивных частиц и излучения Черенкова.

Пепел и зола. Эта мысль каким-то образом навевала спокойствие. Часто-часто бьющееся сердце Анны забилось реже. Всё, что останется, сказала себе Анна, так это зола и пепел, искры и пыль.

Название «Феникс» для этого планетезималя придумали койперовские технические специалисты. Даже столь малый объект, настаивали они, до своего исчезновения должен иметь какое-то имя.

Феникс вращался вокруг Солнца гораздо дальше орбиты Нептуна и выше плоскости эклиптики — на задворках Солнечной системы. Уже через считанные часы ему предстояло сгинуть в наиболее драматичном из всех возможных вариантов гибели. И когда Феникс исчезнет из Солнечной системы, с ним исчезнет и Зоя Фишер.

Техники, готовящие Зою к запуску, казалось, благоговеют перед нею, хотя свои действия они отрепетировали бесчисленное множество раз. Или, по меньшей мере, благоговеют перед силами, в распоряжении которых она вскоре окажется. Дай им волю, подумала девушка, и они испишут её тело своими именами, как боевые лётчики двадцатого столетия, ставившие автографы на ракетах.

Но Зоя была не ракетой, она была просто грузом. Пяти с половиной футов роста, сто тридцать фунтов груза. Ничем не отличающиеся от ещё троих человеческих существ, нескольких сот клонированных мышей, эмбрионов свиней и различных припасов, также направляемых на Исис. Вскоре все они будут загружены в катакомбы внутри сферы Хиггса, погребённой в ледяном ядре Феникса.

Контролёр по подготовке к запуску — один из тех землян с вытянутыми лицами, которые обслуживали межзвёздные корабли и их грузы, но сами и помыслить не смели о том, чтобы однажды на одном из них прокатиться — приблизился к Зое, когда та сидела, наполовину утопленная в защитную оболочку.