|
Если пожелаешь - бархатные ленточки и два слова на стене: "Соблюдайте тишину". От влажной земли поднимается туман, и в лунном свете поле выглядит полем сверкающего жидкого стекла. На что это похоже? С чем это можно сравнить? После долгих размышлений я прихожу к выводу, что это нельзя сравнить ни с чем мне доселе известным. Самолет многому меня учит, но до сего момента его уроки всегда начинались в воздухе, в полете. Когда самолет возвращался на землю, уроку приходил конец. Но сегодня ночью на безымянном поле в штате Северная Каролина огромный самолет, беззвучно отбрасывая тень на мой спальный мешок, дает мне урок. Любопытно, неужели я никогда не перестану учиться у самолетов? Откуда завтра возьмется место для нового урока? Биплан стоит спокойно, без движения. Похоже, он совершенно уверен, что в завтрашнем дне уроку найдется место. 3 Приключения начинаются с восходом солнца. К тому времени, когда туман исчезает, и на крыльях подсыхает грязь, мы с бипланом вступаем в наш первый совместный полетный день. Кроме непривычного неспешного тарахтения цилиндров - 1 - 3 - 5 - 2 - 4, сопровождающего мерцание серебристого пропеллера, на ноле - ни звука. Я хожу по полю перед самолетом, убираю в сторону ветки и случайные камни, отмечаю выбоины, которые могут послужить препятствием. Эта первая часть взлета требует особой тщательности, пока крылья не приняли на себя вес, освободив от него колеса. 1 - 3 - 5 - 2 - 4 становится все тише по мере того, как я отхожу, - словно швейная машинка, которая что-то сама себе негромко бормочет под нос. Если бы кому-нибудь захотелось, он мог бы броситься к биплану, выжать ручку газа, и только его и видели. Я знаю, что в поле - ни души, и все же с облегчением возвращаюсь и продолжаю работать рядом с самолетом. Спальный мешок свернут в плотный мягкий цилиндр, уложен в переднюю кабину и привязан. От огромного вентилятора на меня снова несется ураган - картина становится знакомой; и мы готовы сказать "до свидания" полю, которое стало нашим другом и учителем. Взмах воображаемым флажком в клеточку и одно слово: "Пошел!" Центр ревущей полусферы делает в ритме "I - 3 --5 --2 - 4" 1750 оборотов в минуту. Мы начинаем медленно двигаться па тяжелых колесах, то и дело подпрыгивая. Затем быстрее. Затем с больших горбиков перескакивая на мелкие. В первое мгновение расплескивая грязь, а затем разбрасывая ее, затем разбрызгивая ее мощными фонтанами, затем касаясь ее поверхности, а затем и вовсе ее не касаясь, отбрасывая вниз лишь черную подрагивающую тень. Прощай, поле. Железнодорожная колея тянется на восток, в том же направлении указывает нос Паркса. Благодаря решению пролететь от побережья до побережья, благодаря нездоровой человеческой склонности все помещать в аккуратную упаковку, перевязанную разноцветными бантами, мы, направляясь на запад, летим на восток. Из-за неощутимой, невидимой прихоти очень даже видимый и весьма ощутимый старый биплан пыхтит по небу над железной дорогой, направляясь к Атлантическому океану. Прямо по курсу из золотистого моря поднимается солнце. Железная дорога мне больше не нужна, я перехожу на навигацию по ослепительной звезде. Подчас в воздухе меня окружает столько символов, что удивительно, как мне удается следить за полетом. Я сам становлюсь символом. И это замечательное чувство, поскольку мне подходит столько всяких символов, что я могу покопаться в их куче и выбрать тот, который лучше других выглядит и лучше других соответствует этому дню и этому часу. И все смыслы сильные, все настоящие. Чем я должен быть в данный момент? Для той части меня, что осторожно держится на изрядном расстоянии от сути, я - владелец Коммерческого Летного Удостоверения за номером 1393604, дающего мне право проводить летное обучение, удостоверяющего, что я могу летать по приборам и управлять одно- и многомоторными самолетами наземного базирования в воздухе и на земле в рамках, необходимых для совершения полета. |
