На всех были островерхие металлические шлемы с конскими хвостами. Только ханский шлем был наиболее богато украшен золотом и драгоценными камнями.

Мехмед Гирей подобрал себе свиту себе под стать. Это были совсем не те люди, что окружали хана Ислам Гирея. Все они были настоящими воинами и были готовы ринуться на врага, а не только покрасоваться перед строем конных татар и указывать парадной саблей вперед.

Мурза Сулеш всегда с охотой рубился с урусами и ляхами и его дамасский клинок не раз обагрялся кровью. Удержать этого мурзу вдали от боя было трудно. Любил он сражаться, и даже сама добыча его волновала меньше чем хороший бой.

Селим-бей также слыл мастером фехтовального искусства и в его доме бала замечательная коллекция холодного оружия. Хорошую саблю он ценил гораздо выше красивой полонянки.

Только толстый Мустафа-паша не был воином. Но он был глазами и ушами султана Блистательной Порты и гениш-ачераса* (*гениш-ачерас – начальник янычарского отряда в Крыму), и не хан выбирал его, а сам падишах. Паша был в шелковых одеждах и тяжелых пластинчатых доспехах, что носили турецкие воины тяжелой конницы – спахии. Хан знал, что Мустафа саблю доставал неохотно и боевых успехов у него не было. За воинской славой он не гонялся в отличие от самого хана, что охотно возглавлял атаки своих газиев. Паша любил комфорт и красивых женщин. Но сейчас ему пришлось сесть на коня и сопровождать Мехмед Гирея. Султан желал знать подробности битвы.

– Селим-бей! – хан повернулся к своему любимцу.

– Да, повелитель!

– Бери двадцать всадников моей гвардии и отправляйся в ставку гетмана. Ты станешь наблюдать за тем, как воюют гяуры* (*Гяур – неверный, немусульманин).

– Но в битве я всегда рядом с повелителем. Почему хан лишает меня возможности обнажить саблю рядом с ним?

– Так нужно, Селим. Я желаю иметь своего человека рядом с гетманом.

– Но для это цели сгодиться и другой мурза. Не отсылай меня, хан.

– Но кого тогда послать к гетману?

– Да, хоть Сулеша! Пусть берт свой отряд и отправляется.

– Сулеша? Хорошо! Пусть это будет Сулеш. Предай ему мой приказ сам, Селим.

– Как прикажет повелитель! – Селим-бей поклонился и повернул своего коня…

Взгляд из будущего (примечание автора):

Татарские воины были отличными конными стрелками и саблей владели как никто иной.

Они были смелыми, и трусость для них являлась наибольшим грехом. Они рождались и умирали воинами. И потому были опасны.

Турки, для примера, давно растеряли воинские способности некогда великого народа осман. Теперь за них проливали кровь другие. Янычарский корпус состоял сплошь из обращенных в ислам иностранных мальчиков, которых воспитывали в духе преданности султану и новой вере. А сами османы уходили от военных дел. Многие становились купцами и чиновниками. Знаменитые спахии получавшие свои поместья при условии службы, все чаше отправляли вместо себя в войско своих слуг и рабов. В этом они подражали правителям Египта, что давно формировали свою гвардию из рабов-воинов.

Татары не растеряли за века своего воинственного пыла и сами воспитывали своих сыновей настоящими воинами. Для каждого татарского юноши война была смыслом жизни. С молодых лет они приучались к седлу и в пять-шесть лет брали в руки детский лук. К 18 годам каждый из них был отличным конным стрелком. И все татарские юноши мечтали только о славе отважного газия ислама, воина, борца с неверными.

Так что неверно думать, что татары были слабым противником, которых лихие казаки всегда гоняли по степи. Воевать они умели не только с безоружными, как кое-кто считает. И одолеть войска хана было не просто…

Обоз: Василий Ржев и Федор Мятелев Федор Мятелев, сын боярский и стрелец государева стремянного полка выхватил свою саблю.