– Понял, сэр! Понял!..

– Пойдем, Римо, – позвал Чиун. – Этот любезный джентльмен предлагает нам свою помощь.

Римо спрыгнул с трала и последовал за Чиуном, который решительно зашагал вслед за группой делегатов Третьего всемирного Конгресса молодежи.

– Люди всегда готовы помочь, если их попросить как следует, – сказал Чиун.

За его спиной старший по званию сержант с поломанным карабином отдавал приказания охранникам:

– Живее, кретины! Шагом марш в зал! Пользуйтесь случаем оказать услугу этому любезному старому джентльмену из Третьего мира. Пошевеливайтесь, а не то я вам покажу!

Солдаты, сдерживая улыбки, построились в колонну по двое и направились строевым маршем к аэровокзалу: шестеро слева, шестеро справа, один посредине. Незадачливый сержант, старший по званию, подобрал обломки своего оружия и, не переставая удивляться, зашагал следом. По пути в здание вокзала он бросил их в мусорную корзину. По правде сказать, потеря невелика. Все равно из этого карабина никогда нельзя было попасть в цель. А после того как он побывал в ремонте, сержант вообще боялся нажимать на курок. Последний, кто стрелял из этого оружия, обнаружил, что в ремонтных мастерских умудрились заполнить ствол оловом, и, когда человек нажал на спуск, пуля полетела прямо в «яблочко» – ему в лицо.

Лобинийский аэропорт 1 – названный так во времена всеобщего ликования, когда лобинийцы думали, что им потребуется еще и второй аэродром, – находился в миле от столицы.

Прибывшим пассажирам предстояло покрыть это расстояние пешком, так как автобус был неисправен уже три недели – никак не могли заменить свечи в двигателе.

Семьдесят молодых американцев бодро маршировали в сопровождении вооруженных охранников. Чуть поодаль шли Римо и Чиун, а позади них один за другим вышагивали четырнадцать солдат, несущих дорожные сундуки – кто на голове, кто на плечах.

Эту фантастическую процессию возглавлял офицер по культурным связям. Он задавал темп и ритм движения, выкрикивая во весь голос:

– Раз, два, три, четыре! Раз, два…

Отец Гарриган, неотразимый в своем комбинезоне, рубашке и воротнике, был настроен по боевому.

– Держать ногу! – закричал он и, выскочив вперед, начал скандировать:

Мы войне закроем двери,

Навсегда войну похерим.

Раз, два, три, четыре, пять!

Не хотим мы воевать!

– Рота, стой! – скомандовал советник по культурным связям.

Группа остановилась, смешав ряды. Советник повернулся к американцам, чтобы сказать речь.

– У меня не было случая посетить Соединенные Штаты Америки, и я не представляю, что это за страна, из которой вы прибыли.

– Херовая страна! – закричал отец Гарриган.

– Точно! – выкрикнул еще кто то.

Советник по культуре поднял руку, требуя тишины.

– Однако Лобиния – страна цивилизованная. У нас на улицах вы не услышите ругательств. Тому, кто позволяет себе непристойные выражения в общественном месте, отрезают язык тупым ножом. Так, – гордо сказал он, – заботятся в Лобинии о добропорядочности человеческой натуры и оберегают чувства других людей.

– Хорошо бы вырвать язык у аббата, – сказал Римо.

– Он отрастит себе новый, – возразил ему Чиун. – Бесполезный придаток всегда отрастает снова.

– Поэтому я должен вас просить не ругаться в общественных местах. – Советник по культуре скользнул взглядом по лицам американцев. – Конечно, вам разрешается произносить ругательства про себя, в глубинах вашего сознания, – любезно разрешил он.

– Ура великому лобинийскому народу! – закричал отец Гарриган. – Гип, гип! Ура!

Делегаты поддержали его порыв.