— Клянусь Сатурном, сооружение, должно быть, немаленькое, — продолжал Оркад, проявляя столь редкие для него эмоции. — Чей бы корабль ни оставил этот след, он был огромным, адмирал.

— Значит, мы можем его преследовать? — спросила Каминска и повернулась в своем кресле, чтобы взглянуть на стоящего рядом капитана Цеста.

— Да, адмирал, — лаконично ответил Оркад.

— Преследуем, — с отсутствующим видом мрачно бросил Цест.

Каминска нахмурилась, посчитав это проявлением высокомерия, и быстро вернулась в прежнее положение.

— Значит, преследуем. Включить радары на полную мощность. Ведите нас, мистер Оркад.

— Братство, — провозгласил Задкиил, — это сила!

С приподнятой черной стальной трибуны он наклонился над новобранцами, собравшимися в большом мрачном зале.

— Это суть всякой власти в известной нам Галактике и источник превосходства человечества. Таково Слово Лоргара, и это записано.

— Это записано! — хором повторили новобранцы.

На проповедь собралось более пятидесяти Несущих Слово, и все они, надев поверх темно-красных доспехов серые балахоны, стояли перед своим господином на коленях. Сводчатый потолок, поддерживаемый каменными колоннами, усиливал акустику зала и добавлял силы речи Задкиила, а воздух здесь был холодным и затхлым, как в склепе. Плитки пола, высеченные в виде страниц с выдержками из Слова, свидетельствовали о том, что это святилище. Это было именно то, на что Император наложил запрет для своих Легионов. Идолопоклонничеству и слепой вере не было места в новую эру просвещения, но здесь, в этом месте, и в сердцах сынов Лоргара вера оттачивалась и становилась оружием.

Один из новобранцев встал во весь рост, показывая, что хочет что-то сказать.

— Говори, — разрешил Задкиил, скрывая свое раздражение по поводу незапланированного перерыва.

— Брат может восстать против брата, — сказал новобранец, — и от этого стать слабее. В чем же тогда сила?

В тусклом свете Задкиил разглядел, что это брат Ултис — ревностный приверженец Слова, не лишенный честолюбия.

— В этом и заключается источник истинной силы, новобранец, поскольку нет более страстного соперничества, чем соперничество между родственниками. Только в этом случае человек стремится противостоять всем деяниям своего соперника и ради победы готов на любые жертвы, — нравоучительным тоном произнес Задкиил, наслаждаясь своим превосходством. — Ради господства над братом он выкует самое могущественное оружие и поднимет армию. Он достигнет самых потаенных глубин своего существа и соберет всю свою ненависть, поскольку нет иного способа достичь победы.

— Но ты говоришь о ненависти, — сказал Ултис, — а не о братстве.

Задкиил, маскируя свое недовольство, слегка усмехнулся.

— Это два крыла одного орла, два равнозначных элемента одного источника, — пояснил он. — Мы вступили в войну со своими братьями, в этом не может быть никакой ошибки. Император в своей близорукости подверг нас столь суровому испытанию. Но наша ненависть, наша приверженность Слову любимого примарха, всемогущего Лоргара, поможет нам одержать победу.