— Наш примарх всегда учил в любых бедствиях проявлять прагматизм, — шагнув вперед, возразил Антиг. — По возвращении на Терру мы можем послать Легиону сообщение.

— Антиг, это сообщение никогда до них не дойдет! — сердито воскликнул Цест. — Нет, единственная надежда Легиона — это мы сами.

— Ты позволяешь эмоциям и самонадеянности затуманивать разум, брат-капитан, — не сдавался Антиг.

— А ты забываешь о своей верности, брат.

Антиг вспыхнул от этого укора, но сумел сдержать свои чувства.

— Какой смысл жертвовать собой во имя верности? — настаивал он. — Вернувшись на Терру, мы, по крайней мере, сохраним шанс спасти наших братьев.

— Нет, — твердо возразил Цест. — Мы обречем их на верную гибель. Отвага и честь, Антиг.

В его глазах сверкнула такая решимость, что Антиг невольно вспомнил, как Цест говорил об ужасной опасности, угрожавшей Макрейджу и Легиону. До сих пор его капитан был прав, и внезапно Антигу стало стыдно, что прямолинейный прагматизм заслонял от него эту истину.

— Отвага и честь, — повторил он и извиняющимся жестом хлопнул Цеста по наплечнику доспехов.

— Следовательно, мы вслед за ними погружаемся в варп, — вмешалась в разговор Каминска. Она поняла, что вопрос уже решен. — Мы притворимся, что отступаем, а как только они тронутся к Третьей Зоне Транзита, последуем за ними по пятам.

Цест только собрался одобрить ее план, как рулевой Кант передал им полученное через сенсориум сообщение:

— «Неудержимый» подвергся атаке.

На уничтожение «Неудержимого» потребовалось больше времени, чем на разгром «Убывающей луны».

«Яростная бездна» выпустила еще один залп торпед, но не веерный, как прежде, а узкой лентой, будто стаю хищников, преследующих жертву. Мощные заряды наружной оболочки торпед пробивали энергетические щиты и подавляли огонь оборонительных батарей «Неудержимого». Основная часть торпед была такой же, как и у тех, что сокрушили «Убывающую луну», но среди них были и снаряды магнитно-импульсного воздействия. Они отыскивали корабельные датчики и уничтожали их, ослепляя корабль. «Яростная бездна» уже не скрывала своего арсенала.

Многочисленные взрывы расцвели на борту «Неудержимого» огненными цветами. От следующих одна за другой ударных волн корабль раскачивался, как обычная лодка на морских волнах. Потом взорвались цистерны с топливом, и все шумы потонули в реве пламени. Рабочие аварийных расчетов, сумевшие пережить натиск торпед, были изрешечены разлетающимися осколками или просто задохнулись в дыму и пламени. Весь борт «Неудержимого» словно подвергся стремительному старению: сегменты корпуса чернели, потом появлялись пробоины, а потом металл скручивался и отваливался, будто гниющая плоть трупа.

Торпеды завершающего залпа содержали заряды такой мощности, что, развив колоссальную скорость, врезались в поврежденную броню и выскакивали с другой стороны судна, вызывая вторичные взрывы и утечки воздуха, ослабляя устойчивость.

Наконец «Яростная бездна» заняла позицию на средней дистанции напротив имперского корабля. Последовала пауза, словно хищник в последний раз осматривал жертву, прежде чем уничтожить ее окончательно.

На носу выдвинулось плазменное орудие, и его дуло стало постепенно краснеть, запасая энергию.