– Дурное болото скоро будем проходить? – спросил я о самом животрепещущем на настоящий момент.

    – Часа через три, – задумчиво ответил Орри, поглядев на хронометр, счетчик лага и расстеленную карту.

    – Ну это нормально, день только начнется. И приготовимся.

    – Я динамита ящик нашел, – сказал Балин, неожиданно засунувшись в рубку.

    – Неплохо, но… ни о чем не говорит. Динамит они могли честно купить для строительных работ, – ответил я. – Я вот сейчас пулемет заново заряжу, вскоре Дурное болото. И динамит далеко не убирай. Шнур есть к нему?

    – Это верно, мог и купец возить динамит, – согласился Балин. – А шнура бухта целая, локтей тридцать. Так на ящике и лежала.

    – Это хорошо, глядишь – и пригодится.

    – Еще две обрезанных курковых горизонталки двенадцатого калибра нашел и целый ящик патронов с картечью.

    – Вот это хорошо! Это специально приготовлено – мимо болота ходить. Надо будет на палубу поднять.

    – Сейчас, на дизель гляну – и подниму, – сказал Балин.

    Балин спустился в люк машинного отделения осмотреть дизель. Я же опять вышел на палубу и протопал на корму. Присел возле Маши, задумчиво глядящей на совсем удалившийся Пограничный и блестящую поверхность реки.

    – Как себя чувствуешь?

    – Устала немножко, а сейчас нормально. Есть только хочется.

    – Сейчас попробуем что-то придумать. Пайки мы взяли, но тут камбуз должен быть…

    – Я посмотрю, ты сиди. Я умею готовить, – сказала она, встала и направилась вниз по трапу.

    На таких баржах всегда внизу имеются две крошечные каютки и камбуз. Экипаж редко превышает три человека, но ходят баржи далеко и надолго. Иной купец по весне, как лед сойдет, выйдет на реку – и только осенью домой возвращается. Так и живет на своей барже. В тесноте, да ближе к делу, – и кто говорил, что доля купеческая легка? Дорастешь до первой гильдии, тогда и расслабишься.

    Лари между тем пересела на борт, свесив ноги. Аллегорическое изображение беспечности, но по отношению к ней в это как-то не очень верится. Надо, надо будет найти время чуть расспросить ее о тифлинговском житье-бытье. Очень уж много нового я узнаю о ней с каждым нашим приключением. Хочется прояснить отдельные моменты, хоть ни в чем таком я ее не подозреваю. Свою верность как спутника она доказала делом уже не раз. Да и вообще… такая она… гм… да.

    Я вернулся к пулемету, для начала осмотрел машинку внимательно. Ничего, не новенький, но и не старье. Вполне живой агрегат. Сальники не текут, расчет четкий был, наматывал своевременно и аккуратно. Я подобрал с палубы ведро с веревкой, заглянул в него – чисто ли? Затем зачерпнул воды из реки. Здесь дно песчаное, ила нет, воду пить можно. После болот она уже помутнеет, пожелтеет – и так до самой Великой потечет.

    Откинул широкую крышку на кожухе, слил воду из него. Затем аккуратно, но все же расплескивая, налил из ведра в горловину свежей, холодной. Пусть пулемет готов будет на все сто процентов. Подтянул крашенную шаровой краской жестяную коробку с лентой, откинул крышку. Прихватил наконечник ленты, воткнул его в окно приемника. Нащупал слева, через левое окошко, потянул на себя и вперед, толкнул рычаг. Опять потянул, опять рычаг. Такая у «максима» процедура зарядки затейливая.