— Ничего не слышу, — сказал он.

Мы тоже давно не слышали никаких звуков.

— Может, убежали? — с надеждой проговорил мистер Вендлери.

— Вопрос в другом, — перебил его мистер Гвареччи. — Как крысы выбрались из клетки?

Ну какая ему разница? Как будто ответ на этот вопрос что-нибудь изменит.

— Я чистил клетку, — честно признался я.

— Это я виновата, — поспешно сказала миссис Бейкер. — Я напрасно позволила мальчику чистить клетку.

— Да, пожалуй, — согласился директор и задумчиво потёр подбородок. — Так или иначе… они на свободе… Но об этом никто не должен знать. Слышите? Пока… гм-м… беглецы не будут пойманы, об этом инциденте никто не должен знать. Никто, кроме присутствующих. — Мистер Гвареччи понизил голос и отчеканил: — Ни одна. Живая. Душа.

Так началась кампания «Гвареччи против беглецов».

Замечу кстати, что, когда Калибан и Сикоракса выбрались из клетки, я на самом деле говорил не «ай» и не «ой». И миссис Бейкер не ойкала. И мистер Вендлери тоже.

Мы употребляли выражения позабористей.

* * *

Не скажу, чтобы я так уж жаждал остаться с миссис Бейкер один на один. А пришлось. Потому что директор с завхозом ушли разрабатывать план.

До сих пор миссис Бейкер так ничего и не сказала про остатки пирожного. Но я понимал, что разговор этот она непременно заведёт, рано или поздно. Оказалось, не поздно и не рано, а сразу же. Как только за мистером Гвареччи и мистером Вендлери закрылась дверь, учительница скрестила руки на груди и, окинув меня задумчивым взглядом, сказала:

— Значит, вы так и не съели пирожное?

Я покачал головой. С видом вполне невинным.

— А притворялись, будто съели.

Я промолчал. Будущее компании «Вудвуд и партнёры» висело на волоске.

— Вы поступили мудро, пирожные оказались невкусные.

Садитесь.

Вот и всё. Честное слово! Больше она к этой теме не возвращалась.

Я уже хотел слезть с парты и сесть по-нормальному, но вспомнил, что это опасно, и принялся озираться.

— Мистер Вудвуд, спускайтесь, — нетерпеливо потребовала миссис Бейкер.

Меня так и подмывало напомнить ей, что сама она до сих пор стоит на собственном учительском столе, но раз уж У компании «Вудвуд и партнёры» снова появились шансы, я не стал рисковать.

Чтобы подать мне пример твёрдости и решительности, миссис Бейкер, оглядевшись, перебралась на стул и боязливо спустила на пол сначала одну, а потом и другую ногу.

— Ну, идите на место, — повторила она.

Потом она выдвинула самый нижний ящик стола и достала оттуда ещё одну толстенную книгу, уже не с зелёной, а с чёрной обложкой. Сдув с неё паутину, она подошла к моей парте и положила этот кирпич прямо передо мной. От книги пахло пылью и плесенью.

— Сочинения Уильяма Шекспира, — объявила миссис Бейкер. — Пища для души и ума, если таковые имеются. Открывайте пьесу «Венецианский купец».

Я открыл.

Поджимая ноги, мы с ней попеременно читали эту пьесу до конца учебного дня. Буковки там мелкие-мелкие, глаза сломаешь, а иллюстрации совсем дурацкие: нелепые человечки в картинных позах — ручки подняты вверх, ладошки разведены в стороны, вроде распустившихся цветочков. А наряды-то какие нелепые! В таком виде и на люди стыдно показаться!

Самое интересное, что стратегия миссис Бейкер всё-таки не сработала. Она ведь хотела меня уморить этим Шекспиром, хоть и прикидывалась, будто это не так. Но ничего у неё не вышло. «Венецианский купец» оказался неплохой вещицей, нескучной.