Косточки попали ко мне очень давно, даже не помню, когда и как. У каждой из трех по двенадцать граней с цифрами, и каждой цифре соответствует какое-то значение. Когда мне хочется заглянуть немного вперед и узнать, какой новый сюрприз преподнесет мне в скором времени судьба, я бросаю кости, и они выдают ответ на интересующий вопрос.

Тому, что предсказывали мне мои кости, я верила безоговорочно. Еще не было случая, чтобы двенадцатигранники меня хоть раз подвели или тем более обманули.

Достав из кармана черный бархатный мешочек, я повертела его в руках, слушая, как, перекатываясь, гремят внутри косточки. Вот и сейчас судьба преподнесла мне очередную задачку, которая грозила разрешиться не самым наилучшим образом.

Чтобы узнать, чем же может закончиться мое сегодняшнее, если можно так сказать, приключение, я достала из мешочка двенадцатигранники и покатала их на ладони. Косточки тихонько гремели, и их звук понемногу успокоил меня. «А не попробовать ли мне прямо здесь узнать о грядущем, — мелькнула у меня мысль. — Может быть, то, что скажут двенадцатигранники, еще больше успокоит меня? Может, у меня и повода нет волноваться?»

Я пересыпала двенадцатигранники из одной руки в другую и сомкнула кулак, но не крепко, чтобы кости могли перекатываться внутри его. Встряхнув как следует руку, я аккуратно, чтобы не рассыпать на пол, вывалила косточки на широкий подоконник. Покувыркавшись, двенадцатигранники сложились в такую вот комбинацию — 5+20+27.

Все возможные комбинации, которые могли выдать кости, были записаны в толстой тетради, там же находились и их толкования. Но я отлично помнила почти все толкования и тетрадью уже давно не пользовалась. Это было также очень удобно и тем, что мне не приходилось повсюду таскать с собой тетрадь, а ведь магическими косточками я пользовалась не только в домашней обстановке. Бывало, что бросала кости и в машине, и в засаде, и даже вот так, как сейчас, — в квартире с трупом…

Итак, набор чисел означал не слишком приятное. Я прекрасно помнила толкование этой комбинации. Оно звучало так: «Грядут трудности, но вы сумеете овладеть ситуацией».

Не очень-то успокоительное обещание… Я собрала кости и сложила их обратно в мешочек. Мои двенадцатигранники пообещали мне проблемы. И, кажется, они уже начались.

Я вздохнула и повернулась. В комнате все так же сновало туда-сюда большое количество народу, но основная работа уже была завершена. Копылов подошел ко мне и бросил:

— Скоро поедем. Никуда пока не уходите.

— Я уже под подпиской? — решила поиздеваться в свою очередь и я.

— Пока нет, — с готовностью отозвался Копылов. — Но вы же сами понимаете, Татьяна Александровна… — опер проникновенно, как ему показалось, улыбнулся, — это не в ваших интересах…

«А что здесь вообще в моих интересах?» — устало подумала я и снова отвернулась к окну.

* * *

Меня все же обвинили в предумышленном убийстве Егора Веретенева. Когда я услышала эти слова, то едва не упала со стула, настолько дико они прозвучали. Никаких конкретных доказательств, никаких улик. Только совершенно дурацкое заявление Копылова, что на оружии нет никаких отпечатков и что я якобы об этом знала.

У меня просто в голове не укладывалось, что теперь надо так мало, чтобы взять и обвинить практически любого человека в ужасном преступлении. Я пыталась поговорить с Копыловым по-человечески, но он даже не пожелал меня слушать. Сказал, что все, что я хочу, я очень скоро смогу высказать следователю.

Когда меня пригласили на допрос, я была вне себя от возмущения и праведного гнева. Правда, следователь оказался куда более приятным молодым человеком, нежели мерзкий опер Копылов.

Молоденький старлей в форме — вероятно, он дежурил сегодня — сидел за письменным столом и что-то писал.