И вкусные запахи тоже. На кухню мама Лена не пускала никого, готовила для мужа и дочери сама. И только когда намечалось нашествие гостей, приглашались повара и официанты.

– Так, пампуша, быстренько вымой руки и к столу! – деловито распорядилась хозяйка дома. – Папуля истомился совсем!

– Дайте хоть переодеться, сатрапы! – хихикнула девушка, ловко увернувшись от маминого полотенца. – Я быстренько!

Мельком глянув в зеркало, Лана улыбнулась. Пампуша! Она давно уже не была пухлой годовалой малышкой, но мама Лена, любительница ласковых прозвищ, продолжала называть так дочь. А еще – олененком. Ярик был и остался, несмотря на звездный статус, Снусмумриком, а папа – пупсом.

И это было здорово, потому что – семья. Самое надежное, что было в жизни Ланы. Она знала – здесь ее любят, ждут и примут всегда, что бы ни случилось. Семья не отвернется, не бросит в беде, будет бороться и защищать до последнего.

И то же самое готова была делать для них Лана.

Ведь что может сделать бизнесмен его уровня, когда на него выливают ведро помоев? Из цивилизованных способов – подать иск о защите чести и достоинства, привлекая к вони еще больше любопытных мух. Из нецивилизованных – нагадить в ответ. Но ни то, ни другое Красичу-старшему не подходило, а вот окунание обидчика в унитаз могло случиться, поэтому служба безопасности холдинга всегда старалась купировать возможные проблемы такого плана в начале пути, не позволяя им подползти к шефу вплотную.

Но сейчас первой узнала о помоях зловредного жирдяя Лана и не стала, как раньше, сообщать об этом Матвею Кравцову, начальнику службы безопасности.

Зато теперь чувствовала себя настоящей защитницей семейного очага. Оставалось только проверить, насколько соответствует действительности это ощущение.

Появится сплетня Скипина в прессе или нет?

Но пока никто отцу не звонил, а телевизор Красичи в этот вечер не смотрели, им и так скучно не было.

А еще Лана решила все же сегодня тему Озеровской не поднимать, очень уж она, тема, ей надоела за этот день.

И тема, приготовившаяся к бенефису, обиделась, надулась, раздулась до неприличных размеров и с размаху шлепнулась на головы Красичей на следующий день, когда Елена решила посмотреть программу своей подруги, выходившую раз в месяц по субботам.

Лана старательно убалтывала мать, надеясь, что та забудет о телевизоре. Если бы погода была подходящей, возможно, девушке и удалось бы задуманное. Уволокла бы родителей к бассейну и устроила пляжный сейшн на троих.

Но погода подходить категорически отказалась, сговорившись, видимо, с оскорбившейся игнорированием темой. Вот же бабье зловредное!

А может, солнце там, на другой стороне Земли, в эту ночь хорошенечко погудело, и теперь ему стыдно было показывать свою опухшую физиономию людям. И оно вытащило с антресолей серое отсыревшее одеяло из облаков, нудно моросившее чем-то непонятным: то ли водой, то ли паром.

У Ланы в такую погоду неудержимо начинала чесаться шея, видимо, напоминали о себе пройденные во время внутриутробного развития жабры.

Приветственно квакать на дождь, сидя у бассейна, родители почему-то отказались. Отец ушел в кабинет, где, нетерпеливо шурша страницами, его ждали какие-то бумаги. А мама Лена, сделав глинтвейн на апельсиновом соке, устроилась на диване перед телевизором, прихватив в качестве плюшевого мишки дочку.

Ну и ладно. Собственно, ничего экстраординарного ведь не произошло, Элеонора просто свинтила куда-то на крыльях любви. Стрекозиных крыльях, если верить современной попсе. Вообще Лана очень много любопытного, а порой и неожиданного узнавала, включая в машине FM-станции.