И хотя с Наташей у него никогда ничего не было (из соображений не столько моральных, сколько практических Сергей старался не заводить романов на работе), внимание молодой симпатичной девушки очень льстило его мужскому самолюбию. Ай да Вадик! Даже тут умудрился подгадить…

– А что ж у нас на складе половина стеллажей пустая? Товар-то куда подевался?

– Так продали! Вроде бы.

– Как это «вроде бы»? Продали или нет? Деньги-то где?

– Не знаю. Я ж не бухгалтерия. Вроде все как положено – люди приехали с накладными, погрузили, забрали… Только мутно там что-то, зуб даю!

«Значит, вот это и называется “увести бизнес”», – подумал Сергей, чувствуя, как все холодеет внутри и земля уходит из-под ног.

Михалыч замолчал. Сергей сидел на стуле в его тесном закутке, уронив руки, и чувствовал себя так, будто внезапно получил по голове тяжелым предметом. Такое с ним в последний раз только в армии было, когда один из старослужащих, то бишь «дедов», ударил табуреткой… Нет, голова работала достаточно ясно, но его упорно не оставляло странное ощущение нереальности происходящего.

Михалыч не имел высшего экономического образования, но человеком считался неглупым, наблюдательным и обладал немалым жизненным опытом. По его рассказу можно было составить более или менее объективную картину положения дел в фирме.

И картина эта вовсе не радовала глаз.

Получается, Вадим действовал обдуманно и целенаправленно. Давно, небось, готовился, подлец… За время отсутствия шефа он развил бешеную деятельность. Зарегистрировал собственную фирму с похожим названием, переманил к себе основных крупных клиентов, видимо, пообещав им чуть более выгодные условия. А на прощание устроил полный хаос в делах, почистив почти все базы данных и бухгалтерию.

Сергей мог даже оценить некоторое изящество этой, бесспорно, подлой, но вполне остроумной схемы… Но поверить в то, что Вадик – лучший друг, которому он доверял как самому себе, – мог так поступить, он был просто не в силах.

Михалыч сокрушенно покачал головой и закурил крепкий вонючий L&М. Сергей хотел было по привычке возмутиться, напомнив о правилах внутреннего распорядка, но промолчал. Какие уж теперь запреты… Как в том анекдоте: закуришь тут, если знамя украли! Вместо этого он сам потянулся к пачке:

– Можно и мне?

Михалыч ответил вежливо, но твердо:

– Нет, Сергей Александрович. Отравы мне, конечно, не жалко, но вам она ни к чему.

Сергей вспомнил, как бросал курить, и рука сама дернулась обратно. В самом деле, наверное, не стоит снова браться.

– Хорошо, Михалыч, не буду. И… спасибо!

– За что?

– За все. Пойду посмотрю, как там Галина Алексеевна поживает… Ну и с бухгалтерией разберусь.

– Вы уж там не очень… Помягче с ней как-нибудь! Все-таки женщина.

– Ладно-ладно, Михалыч… Как говорится, «поучи жену щи варить», – проворчал Сергей.

– Так выучил! – отозвался Михалыч так простодушно, что трудно было заподозрить подвох. – Такие щи варит – закачаешься! С мозговой косточкой.

– Во-во… Не знаю, как насчет косточек, а мне теперь мозги точно понадобятся.

* * *

В бухгалтерии стоял острый и сильный запах лекарств. К счастью, Галина Алексеевна уже вполне успокоилась и пришла в себя. Лишь следы размазанной туши на лице напоминали о недавно пережитом потрясении. Лена капала из пузырька в стакан какие-то капли, шепотом отсчитывая количество, и видно было, как у нее дрожат руки. Увидев Сергея, она вздрогнула от неожиданности и чуть не выронила пузырек.