— А я их берегу! Знаешь, какие миленькие приходили после того фильма про Icove? — Воспоминания вызвали у Пибоди румянец удовольствия. — Мое любимое — от двенадцатилетней девчонки, написавшей, что раньше хотела стать видеозвездой, а теперь мечтающей заделаться копом, как я. Разве не прелесть? У тебя таких, поди, куча до самого потолка.

— Не знаю. — Еву все это смущало, от таких разговоров она всегда принималась ерзать. — Те, что приходили в Главное, я сваливала на Киунга. Он же у нас главный по связи с прессой. Если через Голливуд, то я просила тамошних ребят избавить меня от этой ерунды. Я — коп, остальное побоку.

Пибоди немного подождала и ответила:

— У них все наверняка подшито.

Ева сдернула с руля руку и взъерошила себе волосы.

— Это точно. И ты права, придется все это читать и анализировать. Дай передохнуть.

Надо успокоиться, прийти в себя. Она утверждает, что первым делом она коп? Значит, и рассуждать должна как коп.

Отбросить эмоции, побороть тошноту, забыть про головную боль и приступить к своим профессиональным обязанностям.

— Обратимся к Мире, пусть посмотрит на это под своим психопатическим углом. Дальше — координация между Киунгом и Голливудом. Киунг умница, за ним не заржавеет, а психиатрия тем временем рассмотрит поведенческий аспект. Если бред на стене не дымовая завеса — вероятность невелика, но кое-какая все же имеется, — то это значит, что убийца непонятно когда и каким образом пытался со мной связаться, а может, и связывался. И теперь эта связь для него реальна. Это мы возложим на тех, кто знает, что искать.

— Ладно, я потереблю Киунга и свалю это на него. Его епархия, пусть вкалывает. Будут другие красные флажки — пройдемся и по ним, поглядим, куда они нас приведут.

— Верно мыслишь, Пибоди. Действуй! — Ева въехала в гараж Главного управления. — Давай пока не снимать с котелка крышку, но и ушами хлопать не будем. Я бегу к Уитни, — сказала она, поставив машину. — Командованию требуется полный рапорт, и как можно скорее. Ты тоже не теряй времени зря: напиши свой отчет и пошли по копии командиру и Мире.

— Ты тоже с ней поговори, — посоветовала Пибоди.

— Куда я денусь от нашего главного психолога? Но первым делом — Уитни. Пусть взвесит все «за» и «против» и решит, поручать ли это нам, мне. Если он решится, потребуется полное доверие.

— Об этом я не подумала, — вздохнула Пибоди. — А надо было!

Ева и Пибоди вошли в лифт.

— На тебе связь, на мне все остальное. Не медлить! Я займусь юристами и моргом.

Пибоди выскочила из лифта, Ева поехала дальше. В кабину набилось много полицейских и штатских.

Выбравшись из тесной кабины, Ева напомнила себе, что сейчас от нее потребуются четкость, обстоятельность и хладнокровие.

В приемной Уитни Ева сказала секретарю:

— Мне срочно надо к нему.

Женщина удивленно приподняла брови.

— Вы не записывались, лейтенант.

— Мне необходимо без промедления поговорить с майором Уитни.

Секретарь кивнула, не задавая вопросов, тронула свой наушник и тихо заговорила:

— Сэр, здесь лейтенант Даллас, просится к вам. Да, сэр, прямо сейчас. Конечно. — Новое прикосновение к наушнику. — Заходите, лейтенант.

— Благодарю. — Ева шагнула к высокой двойной двери, но на пороге обернулась. — Вы знакомы с секретарем доктора Миры?

— А как же! — Женщина улыбнулась.