|
К озеру они подошли последними, вся компания уже была в сборе. Ребята, разделившись на две команды, играли в волейбол, и еще издалека Люба заметила, что та черноволосая девочка играет лучше всех, выше всех прыгает и точнее всех бьет по мячу. При их приближении игра остановилась, все уставились на Любу как на чудо заморское. – Это Люба с улицы Котовского, – уверенно произнес Родик. – Моя соседка. – В волейбол играешь? – спросила черноволосая красавица. Теперь Люба видела ее совсем близко, и оказалось, что девочка старше, чем казалась издалека. – Нет, – смешалась Люба. – То есть плохо. – Тогда посиди. Родька, становись к нам, – скомандовала девочка. – А то у Андрюхи рука болит. Родик немедленно встал рядом с ней, а от группы играющих отделился невысокий парнишка и подошел к Любе. – Пошли в тень, – спокойно сказал он ей, будто старой знакомой. – Мы тут на солнце совсем изжаримся. Они отошли и уселись на траву в тени раскидистого дерева. – У тебя правда рука болит? – сочувственно спросила Люба. – Конечно, правда. С велика навернулся, упал неудачно. А ты откуда? Что-то я тебя раньше не видел. – С улицы Котовского. А я тебя видела много раз. Я часто сюда прихожу, смотрю, как вы играете. – Чего ж не подошла? – удивился Андрей. – Да так… Неудобно. У вас своя компания. Я вам никто. – Люди все друг другу никто, пока не познакомятся, – изрек он непонятную фразу. – А теперь мы знакомы. Я – Андрей. – А я – Люба. – Да я уж слышал, – усмехнулся мальчик. – Ты из Москвы или местная? – Из Москвы. А ты? – Тоже. Да мы тут все из Москвы, кроме Алки. – Алка – это кто? – спросила Люба. – А вон та, которая всеми командует, в полосатой футболке, – Андрей показал на черноволосую девочку. – Вообще-то она Аэлла, смотри не назови ее Аллой, а то обидится. – Аэлла? – изумилась Люба. – Первый раз в жизни такое имя слышу. – Она из Греции, ее отец – греческий коммунист, прогрессивный журналист, сторонник ДАГ, их семья бежала от монархистов и эмигрировала в СССР. Они здесь, в поселке, постоянно живут. Люба почти ничего не поняла из его слов, кроме того, что девочку зовут как-то удивительно, что она живет здесь постоянно и обижается, если назвать ее неправильным именем. Кто такие греческие коммунисты, кто такие монархисты и сторонники таинственного ДАГа и почему надо было эмигрировать? Кстати, что такое эмигрировать, она тоже не очень поняла, но догадалась, что это вроде как уехать или сбежать. – У вас дача своя или снимаете? – спросил мальчик. – Снимаем. А у вас своя, да? Люба почувствовала себя неуютно, словно ее уличили в том, что она не такая, как все: у всех свои дачи, а у нее – нет. А вдруг ее из-за этого не примут в компанию? – Да ты что, у моих родителей дачи сроду не было! – рассмеялся Андрей. – Я с Сашкой приехал, мы с ним в одном классе учимся, вот его родители и берут меня на лето сюда. Сашка – вон тот, который сейчас подает. Родьку давно знаешь? Люба снова испугалась: вот сейчас она скажет, что только вчера познакомилась с Родиком, и ее не возьмут играть и сидеть у костра. Вдруг им не нужны такие, с которыми мало знакомы? Но солгать она побоялась. – Со вчерашнего дня, – коротко ответила она. – Тогда понятно, – кивнул Андрей, – а то я смотрю, он тебя раньше не приводил. Ты что, правда в волейбол не играешь? – Я плохо умею, – призналась девочка. В школе на уроках физкультуры они, разумеется, играли и в волейбол, и в баскетбол, и у Любы даже неплохо получалось, но, глядя на этих ребят и особенно на Аэллу, она понимала, что с ними ей не тягаться, лучше и не пробовать. |
