— Наверное, у вас на родине все совсем по-другому, — продолжала сестра Мэри.

— Пожалуй, что так, — кивнул мистер Янг, хотя никогда об этом не задумывался. Лутон, сколько помнилось, мало чем отличался от Тадфилда. Такие же изгороди между домами, такая же станция на железной дороге. И люди, в общем, такие же.

— Ну, во-первых, дома у вас там, конечно, повыше… — продолжала сестра Мэри, отчаянно пытаясь поддержать беседу.

Мистер Янг в недоумении воззрился на нее. Единственным высоким зданием, которое он мог припомнить, был банк «Альянс и Лестер».

— Да и все эти приемы… Устаете, наверное, очень? — продолжала монахиня.

Наконец-то. Теперь он почувствовал себя более уверенно. Дейрдре очень любила гостей.

— О да, — с чувством подтвердил он. — И Дейрдре сама делает джем. А мне обычно приходится стоять на раздаче слонов.

Сестра Мэри никогда не знала, что в Букингемском дворце имеется слонятник. Конюшни — да, были. Впрочем, кто их знает, этих аристократов?

— Что ж, — осторожно предположила она, — подарки всякие бывают. Нашей королеве чего только не дарят, я читала.

— Простите?

— Я просто обожаю семью ее величества!

— И я тоже! — сказал мистер Янг, с благодарностью вспрыгивая на новую льдину, которую принес поток сознания этой странной медсестры. Да, с королевской семьей не пропадешь. Разумеется, с теми, кто делом занят — машет подданным или торжественно открывает мосты. А не с теми, кто отплясывает на дискотеках и спьяну блюет на папарацци.

— Хорошо-то как! — обрадовалась сестра Мэри. — Я-то думала, у вас их не очень жалуют, после всех этих революций, когда вы чайные сервизы в реку побросали.

Она продолжала трещать, вдохновляемая уставом своего Ордена, основной постулат которого гласил: болтай все, что на ум придет. Вскоре мистер Янг окончательно потерял нить разговора, но он уже слишком устал, чтобы этим огорчаться. Монашеская жизнь, решил он. И не такого от человека можно ждать. Больше всего на свете ему хотелось одного: чтобы миссис Янг поскорее проснулась. Но вдруг одно из слов в пространном монологе сестры Мэри нашло в его душе живой отклик.

— Кстати, — отважился вставить он, — нельзя ли здесь у вас выпить чашечку чая?

— Ой, надо же! — воскликнула сестра Мэри и в ужасе прикрыла рот рукой. — О чем я только думаю?

На это мистер Янг ничего не ответил.

— Сейчас же все устрою, — сказала она. — А может, кофе? У нас на втором этаже есть автоматическая кофеварка.

— Чай, пожалуйста.

— Подумать только, вы ну совсем отуземились! — весело заметила сестра Мэри, выбегая из палаты.

Оставшись наедине с дремлющей женой и двумя сопящими младенцами, мистер Янг без сил опустился на стул. Должно быть, все здесь поднимаются ни свет ни заря, творят молитвы и все такое прочее. Добрые люди, ничего не скажешь, но не совсем вменяемые. Он смотрел однажды фильм Кена Рассела, там тоже были монашки. По сравнению с тем фильмом все, что здесь творится, — еще цветочки. Правда, нет дыма без огня и так далее…

Он вздохнул.

Тут Ребенок № 1 проснулся и принялся довольно громко вопить.

Мистеру Янгу уже давненько не приходилось успокаивать орущих детей. Да особой склонности к этому занятию он и не испытывал. Мистер Янг слишком уважал сэра Уинстона Черчилля, чтобы вот так запросто похлопать по попке его маленькую копию.

— Добро пожаловать в этот мир, — устало сказал он. — Ничего, привыкнешь.