Элейн глубоко вздохнула. На нее, казалось, разом нахлынули все страхи, забытые в последнее время. Не сказав больше ни слова, она молча последовала за девушкой. Та вела ее сначала по длинным коридорам, а потом вверх по бесконечной лестнице, пока они не подошли к арочной двери, за которой зияла чернота.

– Входи, – сказала провожатая. Элейн замерла на месте, и она повторила: – Входи. Он тебя ждет.

Дверь за Элейн неслышно закрылась, оставив ее в полной темноте. Она с колотящимся сердцем вытянула руку, чтобы узнать, что находится впереди. Пальцы нащупали гладкий резной металл, который от ее прикосновения начал медленно отодвигаться. Элейн отдернула руку, но затем поняла, что открылась вторая дверь, ибо почувствовала свежий воздух.

Немного привыкнув к темноте, она увидела широкую террасу без крыши, окруженную белыми колоннами. Пол был выложен белой плиткой, исчерченной темными линиями, которые расходились из-под ног, словно приглашая Элейн идти вперед.

Перекрестившись, она вышла на террасу и остановилась, потрясенная. Никогда в жизни она не видела столько звезд. Бездонное небо в вышине сверкало и переливалось, вспыхивая мириадами ледяных искр. Казалось, они так близко, что можно протянуть руку и сорвать одну из них, и в то же время были невообразимо далеки. Она медленно поворачивалась на месте, и звезды кружились над нею, холодные, величественные.

Остановившись, Элейн различила у колонны силуэт мужчины. Это даже не испугало ее, она была слишком потрясена.

Он шагнул вперед, и серебристая туника сверкнула в темноте.

– Что это за место? – спросила Элейн. Ее голос почти затерялся в царившей тишине.

– Моя обсерватория. – Пират указал на пересечение линий на полу с цифрами и символами в промежутках.

– Вы астролог?

– Немного. И, смею заметить, могу довольно точно составить ваш гороскоп.

– Умоляю, не надо, – сказала Элейн.

Она не хотела давать ему большей власти над нею, чем он уже имел. Тихий смех отдался эхом от колонн.

– Как пожелаете. – Чуть склонив голову набок, он смотрел на нее своими черными глазами. – Боитесь? Не думал, что вы так набожны.

– Я верую в Христа, – осторожно сказала Элейн.

– Понятно. Вы язычница.

– Нет.

– Язычница. Я без сожаления продам вас сарацинам.

– Они вас за это не поблагодарят, – пробормотала Элейн, силясь унять дрожь.

– Ошибаетесь, миледи. Девственница с изысканными манерами, со светлой кожей и вашими необыкновенными глазами стоит, я думаю, пять тысяч французских крон.

Элейн понятия не имела о стоимости французской кроны, но целых пять тысяч – это похоже на выкуп за принца. Или принцессу.

– Если вы хотели меня напугать, то вам это удалось. Но я всего лишь служанка графини Ладфорд.

– Тогда какой у меня выбор, у бережливого торговца, корпящего над своими расчетами? – Элейн промолчала, исчерпав немногие доводы. – Может, все-таки поинтересуетесь, что вам в конце концов уготовлено судьбой?

– Она в ваших руках. Неудивительно, если вы ее предскажете.

– Возможно, она не столь ужасна, как вы себе представляете. – Он посмотрел на звезды. – Восходит Сатурн. В такие ночи все кажется печальным. Вам никогда не приходилось просыпаться глубокой ночью, в час волка, с чувством, что все любимое не столь важно, как вам казалось вчера днем?

– Час волка? – медленно повторила Элейн.

– Но вы молоды, наивны. Вряд ли вам это известно.

Она подумала о Раймоне, вспомнила ночи, когда про сыпалась и глядела в темноту.

– Да. Мне это знакомо.