– Сына? – Элейн с удивлением взглянула на нее. Девушка выглядела слишком юной, чтобы иметь ребенка.

– Да, миледи. – Служанка опустила голову. – Я знаю, это достойно осуждения. Милорд взял меня из борделя и дал мне тут убежище. Но я полностью раскаялась, искупила свою вину! Не прогоняйте меня, ваша светлость, умоляю.

– Конечно, я не прогоню тебя.

– Да сохранит вас Господь, мадам. В душе вы столь же милосердны и добры, как милорд. Я буду верной служанкой, как он мне велел. – Она низко поклонилась. – Если вы дадите согласие, я быстро приду назад. Я принесла ваш сундук с гребнями и лентами. У нас будет довольно времени, чтобы причесать вас, когда я вернусь.

– Конечно, иди. Оставайся там, сколько тебе нужно.

С поклоном на каждом шагу Маргарет удалилась. Элейн снова обернулась к морю, но, как ни напрягала глаза, корабля уже не видела.

Вес украшенного жемчугом платья был совершенно невыносим в полуденную жару. Элейн вдруг решительно направилась из галереи в спальню.

Хотя на чистых простынях не осталось ни малейшего следа того, что произошло здесь ночью, в комнате, словно греховное обещание, все еще ощущалось присутствие Рейвена. Ее охватила странная дрожь. Она трясущимися пальцами дергала рукава платья до тех пор, пока свадебный наряд драгоценной кучей не упал к ее ногам.

Элейн сразу почувствовала легкость. Обнаружив в углу спальни знакомый сундук, она быстро подняла крышку, оглядела содержимое и с облегчением увидела, что все ее вещи на месте.

Она собрала распущенные волосы в сетку, подпоясалась шелковым шнурком. Затем, уже поспешно, вытащила дневник с письменными принадлежностями и бросила их в кожаную сумку. Элейн еще не знала, куда пойдет в одной рубашке с короткими рукавами, что будет делать, но она не собиралась оставаться в этой комнате, покорно дожидаясь своей участи. Замок окружали стены из черного камня, похожего на самоцвет, который вспыхивал и переливался яркими блестками. Во внутреннем дворе не было ни коров, ни печей для готовки еды, лишь стойка с оружием стражников да колодец в центре. Огромные белоснежные собаки охраняли двор, величественно и неприступно поглядывая вокруг темными глазами.

Слишком уж пусто для замка. Будто его построили для какого-то знатного лорда, которого покинула многочисленная свита. Но до Элейн доносились голоса и запахи из невидимой кухни. Стояла запряженная повозка, где лежали корзины с фруктами и мягким сыром. Их никто не охранял.

Тяжелые главные ворота оказались закрыты, правда, нашлась маленькая калитка. Выглянув наружу, Элейн увидела тропу. Она заканчивалась ступенями, ведущими наверх, а потом исчезающими за поворотом. Оттуда были видны искривленное дерево и кусочек неба.

Если пират думал, что она смиренно ждет его со связанными крылышками и ножками, как праздничный гусь к этому фальшивому торжеству, он будет разочарован.

Элейн украла с повозки три сливы, два куска белого мяса и выскочила за дверь.

Ей не пришлось долго осматриваться, чтобы убедиться в том, что она уже знала: остров – природная крепость, испещренная мелкими гаванями и ущельями, соединенными невероятными каменными мостами, бежать отсюда невозможно. Тем не менее гнев и что-то еще, чему Элейн не могла подобрать названия, заставляли ее идти вперед. Только куда? Под замком она видела дом и причал для судов вокруг маленькой отмели. Взад-вперед сновали рыбачьи лодки. Несколько военных галер мирно отдыхали у берега, словно стая волков перед следующей охотой.

Далеко внизу Элейн заметила деревню, но, глядя на бесчисленные мостики и тропы, не могла понять, как туда спуститься. Голова у нее до сих пор болела от снотворного, подмешанного в вино. Она бродила по лабиринту тропинок, которые никуда не вели, заканчиваясь там, где начинались.