Он наклонился к ее груди, сжал зубами сосок. Она вздрогнула от острой боли, почувствовала, как он усердно его сосет, распространяя огонь по всему ее телу, и откинула голову, пытаясь отстраниться. Пират лишь сильнее прижал ее к сундуку, а потом стал что-то нащупывать между ними рукой. Элейн неистово заметалась, когда обнаженный член уперся в то место, куда он хотел его направить.

– Соглашайтесь! Вы моя жена, – процедил он сквозь зубы и сделал резкий толчок.

Она вскрикнула, но его это не остановило. Наоборот, он еще сильнее надавил, потом снова и снова, пока одним движением не вошел в нее. Пронзительная боль заставила Элейн вцепиться в меховую полость на сундуке. Затем в яростной попытке отбросить его она приподнялась на локтях, а поскольку он прижимал ее лицо к своей груди, она вонзила в нее зубы.

Пират только зашипел. Глаза у него были закрыты, голова откинута, тело напряглось, толчки стали быстрее и глубже. На секунду он замер, и Элейн снова укусила его, ощутив на языке кровь. Он выгнулся, по телу прошла судорога.

– Черт возьми, – прорычал он, с силой входя в нее последний раз. – Пощадите меня, дорогая.

– Пощадить? – крикнула Элейн. – Да будьте вы прокляты!

Он освободил ее и так быстро отпрянул назад, что она не успела пнуть его ногой. Элейн натянула на грудь рубашку, села и, одергивая подол, увидела кровь на бедрах... теперь ее собственную, настоящую.

– Бог вас покарает.

Внезапно Элейн вскочила и схватила его кинжал. Но пират сжал се запястье, прежде чем она успела прикоснуться к нему.

– Не надо, – тихо сказал он. – Давайте жить, не опасаясь друг друга.

Элейн хрипло засмеялась:

– О да! Чего нам бояться?

Пират ласково погладил тыльную сторону ее запястья большим пальцем.

– Миледи, вам незачем бояться меня. С этой ночи ваша защита – дело моей чести. Теперь мы женаты, независимо от того, давали клятву в церкви или нет.

Элейн опустилась на свою брачную постель – кованый сундук.

– Мне больно, – процедила она, словно это было худшее, что с ней произошло.

– Это вам не нравится?

– Нет!

Пират дотронулся до плеча, и она увидела на его пальцах кровь.

– Понимаю. Вам нравится делать больно только мне. Удивительно было смотреть на него, зная, что это след от ее зубов. Она поставила на нем свой знак. Собственное клеймо. Элейн почувствовала мрачное удовлетворение. Она слышала, как он медленно вздохнул. Она встретила его взгляд. Черный леопард наблюдал за нею из чащи ночного леса.

– Можете делать мне больно, если это доставляет вам удовольствие, – сказал он. – Но лишь наедине и только собственным телом.

Элейн облизнула губы и отдела взгляд.

– Какой услужливый новобрачный, – горько сказала она.

– Скоро вы поймете, что так оно и есть.

Рейвен обнял ее, прижал к груди. Элейн по-прежнему ощущала вкус его крови на языке, вдыхала его запах, смешавшийся с ароматом ее собственной, пахнущей дождем кожи. В этом не было ни изысканности, ни учтивости, ни возвышенности духа.