Изменить размер шрифта - +
К предплечьям прикреплены щитки, с кожаного ремня свисают кинжалы.

– Гонец был? – спросила Элейн из своего гнездышка среди подушек и душистого белья.

Перед сном она сняла белый халат и теперь лежала голая под покрывалом – удивительное, изысканное ощущение. До этого она лишь однажды была в постели раздетой. В его постели. Он повернул голову.

– Пока не был. Но Джироламо получил известие, что бы мы ждали тут. – Он презрительно фыркнул. – Морозини не терял времени. Ну что ж, подождем. Только, боюсь, здесь нет особых развлечений. Я принес еду и питье, если хочешь.

Элейн не хотела ни есть, ни пить. Она хотела его.

– Я думала об игре, – сказала она, переворачиваясь на живот.

– Еще раз?

– Вообще это больше сказка, чем игра. Нужно притвориться людьми в сказке.

– Притвориться?

– Да. – Элейн оперлась на локоть. – Для развлечения, чтобы провести время. Ты сказал, что обожаешь игры. Это игра человеческих характеров.

– Ты запомнила, – усмехнулся он.

– Моя игра нечто вроде представления. У меня одна роль, у тебя – другая.

– И что это за роли?

– Я бы притворилась великой царицей.

Он с улыбкой склонил голову набок.

– А не какой-нибудь второстепенной?

– Нет, – покраснела Элейн. – Как царица Савская. Всемогущая, с необозримыми владениями.

– Понятно, – сухо произнес он. – И конечно, вашему величеству требуется для этой игры покорный слуга.

– Нет, – прошептала она. – Мне слуга не требуется.

– Соломон, чтобы разделить трон?

– Нет.

– Любовник?

– Мне говорили, ты убийца, а не любовник.

– Это правда, миледи. – Он слегка поклонился.

– Тогда, может, ты сыграешь роль воина? – Элейн взглянула на него. – Принца.

– Я?

– Да. Воина и принца, я думаю. Из далекой страны, которая была... завоевана.

Последовало долгое молчание. Она не смотрела на него, просто не решалась.

– Приведенного мне... в качестве пленника, – сказала она упавшим голосом.

– Думаешь, я унижусь до этого?

Элейн не могла различить выражения его лица, видела только скрещенные на груди мускулистые руки в кожаных щитках.

– Не знаю, – нерешительно произнесла она. – Это ведь игра.

– Боюсь, ты недостойна роли великого правителя, – тихо засмеялся он. – С таким дрожащим голосом, в крепости из подушек. Как твой поверженный враг я не слишком впечатлен.

Хотя белый халат лежал в ногах постели, Элейн величественным жестом откинула покрывало, согнула колени в самой грациозной, как ей казалось, манере и взяла халат. Представив себе толпу слуг, она без спешки накинула его, встала с кровати, села в большое кресло и положила руки на подлокотники.

– Хочу взглянуть на тебя. Подойди к свету.

На миг она подумала, что он не подчинится. Но пират все же оттолкнулся от стены и вышел на свет. Он стоял, расставив ноги, со скрещенными руками, с еле заметной презрительной усмешкой. Он выглядел принцем, а совсем не пленником, несмотря на то что был покрыт синяками и ссадинами, словно действительно участвовал в битве.

– Ты, я вижу, дерзок. Опусти руки.

Пират бесстыдно разглядывал ее бедро и колено под распахнутым халатом. Элейн, не мигая, смотрела на него. Будь она королевой, ее стража заставила бы его делать то, что она захочет. Она небрежно откинулась на спинку кресла, не обратив внимания на халат. Ни вызова, ни соревнования, просто уверенность, что он должен повиноваться.

Быстрый переход