– Что… – Он успел выговорить только одно слово. Грейс взяла в ладони его лицо и наклонила к себе.

– Прости меня, – глухо проговорила она. И ее губы, горячие и влажные, прижались к его рту.

На ней ничего не было, кроме прозрачной сорочки, их тела разделяла лишь тонкая кисея. У Мэтью возникло ощущение, что в тех местах, к которым притрагивалась Грейс, на его теле появились ожоги. Исходящий от нее запах пьянил его.

Он был уже не в силах сопротивляться и противостоять ей, когда ее пышная упругая грудь сильнее прижалась к его груди. Рубикон был перейден.

Тихо всхлипнув, она отстранилась от него. Этот быстрый, наполненный животной страстью поцелуй разжег костер в груди Мэтью. Он хотел продолжения, он жаждал большего.

– Поцелуй меня, – робко попросила она, сжимая пальцами его руки.

Раньше он усилием воли заставлял себя не прикасаться к ней. Теперь же остатки самообладания бесследно испарились. Она льнула к нему, и он не мог не ответить ей. Мэтью хотел наслаждаться ее телом, и больше его сейчас ничто не волновало. Он находился на грани. Еще чуть-чуть…

Он положил руки на плечи Грейс, останавливая ее и в то же время не отпуская от себя.

– Мы… не можем позволить себе… этого, – прерывисто дыша, проговорил он наконец.

Она судорожно втянула воздух, ее грудь снова на мгновение прикоснулась к его груди. Мэтью стиснул зубы, ему хотелось немедленно сорвать с нее сорочку, трогать ее обнаженное тело, исследовать все его впадинки и выпуклости.

– Но я должна, – хрипло сказала она.

Даже сейчас, когда его разум отказывался служить ему, Мэтью нашел ее заявление крайне странным. Внутренний голос подсказывал ему, что надо проявлять осторожность.

– Господи, Грейс…

Она обвила его шею руками.

– Поцелуй меня.

Голос разума, на мгновение напомнивший о себе, снова умолк. Ее рот прильнул к его губам. И эта близость потрясла Мэтью. Губы Грейс были теплыми и мягкими. Он впился в них со всей силой страсти. По телу Грейс пробежала дрожь.

Мэтью вдруг остановился. Он не должен делать этого.

Его наполняло отвращение к самому себе. Оставалось только надеяться, что Грейс простит его за грубость. Она снова вскрикнула и потянулась к нему, словно он был единственным островком спасения в бушующем океане. И он опять обнял ее, его руки заскользили по ее спине.

Он слегка наклонился к ней и провел губами по ее губам. Она чуть приоткрыла рот, и Мэтью почувствовал ее сладковатое дыхание.

Неожиданно она с такой силой прижалась к нему, что Мэтью пошатнулся и, не удержавшись на ногах, вместе с Грейс упал на диван. Теперь она лежала на нем, и ее сорочка задралась, обнажив прелестные упругие ягодицы. Он осторожно провел по ним рукой.

И это снова было потрясением и открытием – прикасаться к ее обнаженному телу. Теперь он не мог никуда от нее деться, она лежала на нем, она была повсюду, это белое облако поглощало его. Она прикасалась к нему руками, гладила, целовала, и все это проделывала так, будто боялась, что он сейчас исчезнет.

Что-то тут не то. Он мечтал о ней, но представлял их объятия совсем по-другому. В своих мечтах он целовал ее, ласкал, входил в нее, ее тело было мягким и податливым, с наслаждением принимающим его.

Но эта женщина, которая сейчас лежала на нем, казалась такой напряженной, скованной и в то же время отчаянно добивавшейся близости с ним. Приподнявшись на локте, Мэтью взглянул на Грейс. Нет, он не мог не обращать внимания на свои подозрения. Все это выглядело слишком неестественно. Мэтью снова лег на спину, вытянув руки вдоль тела.

– Грейс, зачем ты пришла ко мне? – резко проговорил он и сжал руки в кулаки, чтобы не брать то, что она так настойчиво ему предлагала.