Питер в белом летнем костюме танцевал под бумажными фонарями. Она беспокоилась, потому что так мало знала о нем. Они действительно говорили только о Джилл. Потом пришел Джей, его темное печальное лицо виднелось в дверном проеме. Затем кто-то еще, не Джей и не Питер, но напоминавший их обоих, стоял возле нее в резком свете. И она была ужасно расстроена, потому что не знала, кто это был.

Проснувшись, она увидела, что лампа светила ей прямо в лицо. Сейчас, выключив ее, она лежала без сна. Она будет лежать еще долго, уставившись в темноту.

ГЛАВА 13

Шелковая блуза персикового цвета шелестела, золотые браслеты ее мамы звякали на запястье, а ноги были обуты в черные кожаные туфли-лодочки, которые она берегла на «потом». Но раз больше не ожидается «потом», она может носить их и сейчас, так же, как может носить свою лучшую обувь и дальше. Но внутри у нее было пусто.

По дороге к автобусу она пыталась разобраться в своих чувствах. «Ты боишься возвращаться к прежней жизни, к той, которую ты любила, потому что она была такой яркой, насыщенной, пока ты жила ею. Но теперь ты боишься возвращения назад, потому что теперь ты знаешь, что это был пустой звон и трескотня; все эти умные разговоры, пьесы, галереи и галантные молодые люди». Автобус накренился. С каждой остановкой он увозил ее все дальше, к центру города; дальше, назад во времени. Она смотрела прямо перед собой. Ее пронизывал холод одиночества, и она поплотнее запахнула пальто.

Женщина вошла и села рядом с ней. Устраиваясь удобнее на сиденье, она потеснила Дженни. У женщины было неприятное лицо; тяжелое, с крупными чертами; казалось, что оно было вырезано консервным ножом. Дженни придвинулась поближе к окну и поплотнее закуталась в пальто.

Вдруг женщина заговорила:

– Извините меня, но я восхищаюсь вашими туфлями. Как бы я хотела носить такие туфли, но у меня больные ноги. – Она улыбнулась, и глаза, казавшиеся вначале такими враждебными, тепло засветились.

– Спасибо, – ответила Дженни, добавив, как показалось ей необходимым, что-то приветливое: – Они очень удобные. – И так же быстро, как антипатия, у Дженни возникло чувство признательности к незнакомке. Подумать только, что кого-то может успокоить простое замечание о паре туфель! И она пришла в свой офис удивительно спокойной.

– Грипп действительно выбил тебя из колеи, – заметила Дайна. – Ты даже похудела.

– Немного, я думаю. Я не ожидала, что ты будешь здесь в субботу.

– Я останусь на полдня. Я отложила все дела, за исключением самых важных, так что придется сразу собираться с силами и приступать. – Она проследовала за Дженни во внутренний офис. – Посмотри на это. Их принесли несколько минут назад.

На столе Дженни в высокой узкой вазе стоял букет ярко-красных роз, их густой сладкий аромат наполнял всю комнату. В какую-то секунду она подумала, что они могут быть от Джея. Дурочка! Она трогала бархатные резные лепестки. Не было нужды читать открытку, но она все-таки прочитала ее, удивленная тем, что все еще помнила необычный почерк, то ли письменный, то ли частично печатный.

«Желаю удачи в первый день твоего возвращения. С любовью, Питер», – было написано там. И затем, чуть ниже, была сделана приписка. «И Джилл».

Питер и его цветы! Она задумчиво трогала их.

– Дюжина, я сосчитала. Разве они не великолепны? – Дайна была потрясена, ее переполняло любопытство. Но, раз Дженни не ответила сразу, она добавила: – пришло много разной почты.