Мы нашли убежище в глубокой бухте (вход в нее защищали скалы) и, едва очутившись там, укрылись от ветра и волн. Мы повернули судно так, чтобы нос его смотрел на море; бухта была настолько узкой, что, когда мы развернули «Огненного дракона», корма наша царапнула о камень. Потом мы уснули прямо на палубе, растянувшись под скамейками гребцов. На борту у нас находилась дюжина женщин, взятых в плен в селении Передура, и одна из них ночью ухитрилась сбежать, наверное, перебралась через борт и уплыла на берег.

Разумеется, то была не Исеулт. Мы с Исеулт переночевали в занавешенной плащом тесной дыре под рулевой площадкой, и Леофрик разбудил меня на рассвете, опасаясь, что пропавшая женщина поднимет против нас местных жителей.

— Мы не задержимся здесь надолго! — лишь пожал плечами я в ответ.

Но мы остались в бухте на весь день.

Я хотел подкараулить суда, огибающие побережье, и вскоре увидел такие суда, но их было два, а я не мог напасть сразу на два. Оба судна шли под парусами, подгоняемые юго-западным ветром, оба были датскими (а может, норвежскими), и на обоих было полно воинов. Они, должно быть, приплыли из Ирландии или с восточного побережья Нортумбрии и, без сомнения, собирались присоединиться к Свейну в надежде захватить хорошие земли западных саксов.

— Бургварду следовало бы привести сюда весь флот, — сказал я. — Он бы разорвал этих ублюдков в клочья.

В тот же день явились два всадника, чтобы на нас посмотреть. У одного из них на шее поблескивала цепь: свидетельство того, что он важная персона, но ни один из них не рискнул ступить на усыпанный галькой берег. Всадники понаблюдали за нами из спускавшейся к бухте маленькой долины и через некоторое время ускакали прочь.

Солнце уже садилось, но, поскольку стояло лето, дни были длинными.

— Если они приведут сюда людей… — проговорил Леофрик, когда всадники ускакали, но не закончил свою мысль.

Я посмотрел вверх, на высокие утесы по обеим сторонам бухты: с этих утесов на нас можно было обрушить целый камнепад и запросто раздавить «Огненного дракона», словно яичную скорлупу.

— Может, выставить там часовых, — предложил я, но тут Эадрик, старший из гребцов по правому борту, закричал, что видит судно.

Я бросился туда и тоже его увидел.

Ну просто идеальная добыча.

То был большой корабль, поменьше «Огненного дракона», но все-таки большой, и он довольно глубоко погрузился в воду, потому что был тяжело нагружен.

Судно и вправду несло так много людей, что команда не осмелилась поднять парус: ведь если бы ветер подул посильней, подветренный борт оказался бы в опасной близости к воде. Поэтому судно шло на веслах и теперь приблизилось к берегу, очевидно выискивая место, где можно было бы провести ночь. Его команду, наверное, привлекла наша бухта, и только теперь они поняли, что бухта эта уже занята. Я рассмотрел людей на носу, указывающих на берег, и, пока моя команда вооружалась, крикнул Хэстену, чтобы тот взял рулевое весло.

Он был опытным воином, и я не сомневался, что он сделает все как надо, чем бы это ни кончилось для его соотечественников-датчан.

Мы перерезали канаты, удерживавшие нас у берега, Леофрик принес мою кольчугу, шлем и щит, и, пока весла вставляли в уключины, я облачился для битвы. Когда я надел шлем, поле моего зрения резко сузилось, ограниченное забралом.

— Вперед! — закричал я.

Весла впились в воду, и «Огненный дракон» рванулся вперед.