Кажется, Ангелочек мне не поверил. По крайней мере, в его взгляде, который я поймала в зеркале заднего вида, читалось нескрываемое подозрение. И вообще я стала замечать в нем все больше странностей.

А тут еще он выругался, крепче чем полагается в присутствии женщин. Я хотела было возмутиться, но потеряла дар речи, увидев, как прямо на нас катит грузовик. Ангелочек резко вывернул машину вправо, она накренилась, а потом перевернулась. Все произошло так быстро, что я даже испугаться не успела. И сознания не потеряла. А машина продолжала плавно катиться на крыше, вниз по заснеженному склону, а вместе с нею и мы с Ангелочком. Вверх тормашками. Я попыталась открыть дверцу, но у меня ничего не получилось.

Глава 8

МНЕ НЕ ХВАТАЕТ РОМАНТИКИ

- Эй! - окликнула я Ангелочка, с опозданием сообразив, что все еще не знаю его имени.

Он не ответил.

Мне стало не по себе: а вдруг он пострадал серьезнее, чем я?

- Ты хотя бы жив?

Ни звука, ни стона.

У меня мурашки по коже пробежали, сначала туда, потом обратно. Не знаю, чем бы все это кончилось, если бы дверца, которую я безуспешно пыталась открыть, вдруг не распахнулась. Сама, без всякого моего участия. А уже в следующее мгновение я увидела круглую физиономию Самуила Аркадьевича Палтуса, того самого частного сыщика, который навещал меня накануне.

- Двигаться можете? - участливо и деловито осведомилась голова Палтуса.

- Д-да... - лязгнула я зубами.

- Я вам помогу. - Сыщик протянул ко мне руки.

- Н-не надо, я сама. - Я решительно пресекла его попытки, живо представив, за какую часть тела он будет меня тянуть: я ведь все еще упиралась головой в крышу "жигуля". - Лучше ему помогите, мне кажется, он ранен.

Как только круглая физиономия Палтуса исчезла, я, по-старушечьи покряхтывая, выбралась из салона автомобиля, пятясь задом, как рак. Твердой земли под ногами я так и не ощутила, поскольку сразу же провалилась в снег чуть ли не по пояс, и все равно это было просто несказанно приятно. Вот только колени у меня дрожали.

А Самуил Армадьевич, пыхтя и отдуваясь, вытащил из машины Ангелочка и расположил его возле меня. В лице Ангелочка не было ни кровинки, а в белокурые кудри набился снег.

- Он.., он мертвый? - Я испуганно уставилась на Самуила, который отряхивал снег со своего пижонского плаща.

- Живой он, живой, - заверил он меня и поправил кашне, - но на вашем месте я бы не слишком этому радовался.

- П-почему? - Меня била дрожь, то ли от холода, то ли от пережитого страха. - Ч-что в-вы хотите эт-тим сказать?

Самуил оглянулся на дорогу, с которой мы с Ангелочком так удачно спланировали - для меня, а не для него, и спросил:

- Что у вас с ногами?

- Д-да вроде бы н-ничего, - пожала я плечами, - просто они меня не держат, как бы подогнулись, и все...

- Подогнулись? - Самуил нахмурился. - Значит, вы не можете идти? - Я и глазом моргнуть не успела, а он уже подхватил меня под мышки. - Попробуйте подняться, я вас подстрахую...

- Вы бы лучше о нем позаботились. - Я покосилась на распростертого на снегу Ангелочка.

- Позаботимся, непременно позаботимся, - пообещал Самуил, выволакивая меня из сугроба. - Позвоним с первого же телефона и вызовем "Скорую"...

- Как это с первого телефона? - возмущенная сверх всякого предела, я оттолкнула Палтуса от себя, и он рухнул в тот самый сугроб, из которого только что извлек меня.

- Чего вы пихаетесь? - От обиды голос Самуила задребезжал, как крышка на кипящем чайнике. - Пихается еще. - Он выпрыгнул из сугроба, как мячик, и снова принялся охорашивать свой драгоценный плащ.

А я наклонилась над Ангелочком и прислушалась: дышит ли он? Слава богу, он дышал. Мне даже показалось, что ресницы его дрогнули.

- Э-эй! - Я тронула его за плечо. Ангелочек медленно открыл глаза они были мутными и ровным счетом ничего не выражали.