– Здесь ты не прав, менять может многое, – мягко возразил Шатун. – Понимаешь, милок, весь вопрос в цене. Чего же мне тогда отдавать деньги за то, что я могу взять даром? Ты же не пойдешь на меня жаловаться легавым, как-то не с руки, если ты сам завалил своего хозяина. На Таранникова мне наплевать, скверный был человечишка. Жадный не в меру! А вот свои деньги я привык считать. Итак, первый вопрос: откуда у Таранникова взялось яйцо?

Голос Павла Шаталова ядовитой змеей проник в черепную коробку и свил себе гнездо. Следует перетерпеть.

Григорий молчал.

Шатун неодобрительно покачал головой.

– В молчанку решил поиграть, милок. Скверно! Видно, ты еще не до конца осознал, с кем имеешь дело. Ты знаешь, почему меня называют Шатун?

– Наслышан, – процедил сквозь зубы Григорий.

– Прекрасно! Так что я могу быть очень нехорошим человеком, а поэтому советую тебе не злить меня. Итак, повторяю, откуда взялось яйцо Фаберже у Таранникова?

– Яйцо Фаберже ему продал какой-то парень… Точнее, их было двое.

– Ты был во время переговоров?

– Был. Но оставался в коридоре.

– Та-ак, это уже лучше. Как их звали?

– Одного из них звали Владлен Лозовский, а фамилию другого я не знаю. Но, кажется, он называл его Назаром.

– Как они нашли Фаберже?

– Говорили, что случайно отыскали в каком-то старом доме с металлоискателем. Они кладоискатели.

– Больше похоже на сказку, – призадумался Шатун. – Хотя чудеса случаются и в наше время. За сколько же они отдали это яйцо Таранникову? Он ведь был скуповат. Деньгами разбрасываться не любил.

– За три миллиона долларов.

– Я не ослышался? За три миллиона зеленых?

– Именно так.

– Значит, вещь действительно очень ценная, если этот скопидом выложил за него такие деньги. А теперь, стало быть, это яйцо находится у тебя.

Григорий отвернулся.

Покачав головой, Шатун неодобрительно произнес:

– Непорядок… Такие деньги и мимо меня проходят. Обидно, знаешь! Куда могли податься эти кладоискатели, может, подскажешь?

– Не знаю.

– Неужели пожалел? Ты бы о себе лучше подумал.

– Мне некого жалеть, переговоров с ними я не вел. Если кто и мог сказать, так это Таранников. Но теперь у него не спросишь.

– Ладно, отложим это дело на потом, – глухо обронил Шатун. – А теперь меня интересует яйцо Фаберже. Где оно?

– Мы так не договаривались, – через сомкнутые зубы процедил Григорий.

– Мы много о чем не договаривались. Итак, я слушаю… Да, хочу тебя предупредить, я очень не люблю ждать. Даю тебе ровно минуту… Потом будем разговаривать в другом месте, но уже с худшими для тебя последствиями. Твое время пошло, – посмотрел на часы Шатун. – Пять секунд…

– Послушай, Павел, давай поговорим по-человечески, – попытался приподняться Иннокентий.

– Двадцать секунд… – бесстрастно объявил Шатун.

– Его здесь нет, – спокойно сказал Григорий. – Неужели ты думаешь, что вещь в несколько миллионов долларов мы будем хранить в обыкновенной хрущевке?

Шатун едва кивнул:

– Вижу, мы начинаем понемногу понимать друг друга. Это хорошо! Так где же она?

Если у Григория оставался хотя бы один шанс, следовало им воспользоваться.

– Это не так просто… Яйцо мы спрятали у своего приятеля. У него бронированный сейф… Лучше места не отыскать.