От неудовольствия леди Рокферн оттопырила губы.

— Объявите о моем приезде, — приказала она.

Курьер заторопился по гравиевой дорожке к парадному входу и постучал висевшим на двери железным молоточком. Леди Рокферн не могла скрыть нетерпения. Зелеными глазами она осматривала окна двухэтажного дома, надеясь заметить признаки жизни.

— Сидония! Дорогая сестра! — проворковал голос, и из парадной двери вывалился высокий седовласый мужчина. Он широко распростер руки, пустившись, покачиваясь, навстречу ей, сжимая в руке бутылку вина. — Добро пожаловать! Добро пожаловать в поместье Торнов! Так-как, дорогая леди, внешне вы не изменились, а? Все еще настоящая красавица, но ведь все вы девочки из семьи де Веров были потрясающими.

— Ты пьян, — отрезала леди Рокферн, — и не пытайся умаслить меня своими сладкоречивыми разговорами. Я никогда не отличалась красотой, так что терять мне нечего. Настоящей красавицей была Лавиния, хотя Господь знает, что она зря растратила свою красу на тебя. А теперь поставь где-нибудь эту бутылку, сэр. Надо кое-что обсудить. Где мальчик?

Сэр Персивал Торн, остановившись в нескольких шагах от свояченицы, уставился на нее, опасно покачиваясь.

— Зачем это, дорогая леди? Зачем говорить так грубо? Ты сказала «пьян»? Это ложь, мадам, которая оскорбляет меня. Я просто попиваю прохладительное красное вино в этот адски жаркий день…

— Довольно, сэр! — она постучала своим зонтиком по его плечу. Ее голос походил на раскат пушечного выстрела. — Я проехала длинный путь от Холла Понтефракт, и у меня нет времени выслушивать твою пьяную болтовню. Позови мальчика. Я хочу повидать его.

Отодвинув в сторону сэра Персивала, она прошла по дорожке к парадной двери и вошла в дом. Сэр Персивал сделал большой глоток из бутылки и выпустил струю вина изо рта вслед свояченице.

Леди Рокферн миновала прихожую и вошла в гостиную.

— Грязь, — произнесла она вслух, ни к кому не обращаясь.

Она провела пальцем в перчатке по крышке сундука из орехового дерева. Поднялось облачко пыли. Красные бархатные шторы были такими же пыльными, в некоторых местах изъеденными молью, тускло-золотистая оборка оторвана. Впрочем, панели, покрывавшие стены, находились в сносном состоянии, хотя сделаны были еще в семнадцатом столетии, когда одним из предков сэра Персивала строилось поместье Торнов. Узорчатый потолок выглядел шедевром лепных работ.

— Какое преступление довести этот дом до столь запущенного состояния, — проворчала она, ударяя зонтом по подушке кресла с высокой спинкой. Новые клубы пыли. Потом присела на эту подушку, опираясь обеими руками о зонтик, и стала смотреть через дверь в прихожую, ожидая, когда подойдет сэр Персивал.

Она была страшно расстроена. Убийство! От самого слова несло такой вульгарностью, таким насилием. Убийства не происходят в семьях, подобных семье де Вер. И все-таки оно случилось. Насильственное, вульгарное убийство. О, да, отец не велел ей рассказывать об этом Адаму. Все надо держать в секрете, представлять как несчастный случай. Но это ужасное событие вверх дном перевернуло всю жизнь де Веров. А Адам? Как он отнесется к такой новости?

Она с любопытством ждала встречи с племянником. В прошлом месяце ему исполнилось восемнадцать лет.