— А тебе не кажется, что стоило бы навести здесь небольшой порядок? — спросила я, заглядывая девушке в глаза.

Аглая улыбнулась — грустно и немного мечтательно.

— Это неважно, что с твоей могилкой, — объяснила она. — Просто нам пока еще нельзя встретиться, поэтому я прихожу иногда сюда… А вообще-то, мама с папой сейчас уже не здесь…

— Ну да, они на небесах, так считается… — пробормотала я, сраженная ее убежденностью.

Теперь Аглая улыбнулась как человек, облеченный тайным знанием.

— Нет, не на небесах, — уверенно заявила она. — Все светлые души соберутся в неведомой стране Шангри-Ла, в храме света и воссоединятся навеки в добре и блаженстве!

Честное слово, она была неистощима на сюрпризы. Теперь еще и Шангри-Ла появилась — хоть стой, хоть падай!

— Ну что ж, можно сказать и так… — промямлила я. — Только мне об этом раньше как-то не приходилось слышать. А где же эта неведомая страна?

Мы как раз вышли с кладбища, и Аглая без раздумий махнула рукой в сторону Волги.

— Далеко-далеко, — сказала она. — За синими лесами.

Я не нашлась, что на это сказать, и наша беседа опять прервалась на какое-то время. Мне казалось, что теперь мы без помех сможем поехать в редакцию, но уже в машине Аглая неожиданно объявила, что ей необходимо побывать еще в одном месте. Теперь в ее голосе явственно слышались слезные нотки, и я просто побоялась ей отказать, опасаясь истерики.

Разумеется, она опять меня удивила, потому что, поколесив по городу, мы вдруг оказались в том самом месте, где, собственно, и состоялось наше первое знакомство, — на проспекте Строителей, совсем недалеко от злосчастного столба. Как говорится, еще осколки остыть не успели.

Выяснилось, что эта бедолага слонялась там не от нечего делать. У нее было запланировано еще одно свидание с памятными местами. Попросту говоря, Аглае хотелось взглянуть на дом, где она жила раньше с родителями, а он располагался именно в этом районе — за сквериком.

Что ж, это желание было мне понятно, но, честно говоря, меня уже начинало тошнить от наших перемещений, и я осуществляла свою надзирательскую миссию из последних сил. Поэтому осматривала памятные места я невнимательно и безо всякого интереса, мечтая о том, как мы с Аглаей наконец расстанемся. Мне показалось, что в девушке произошли какие-то перемены и она сделалась более адекватной, что ли. Взгляд ее стал более осмысленным, и свои неожиданные перлы она перестала выдавать.

Вообще она заметно притихла и, пожалуй, выглядела теперь похуже, чем утром, — лицо ее посерело и подурнело, на губах появился какой-то неприятный синюшный оттенок. Она казалась совсем больной. Впрочем, от помощи она отказалась наотрез и даже в конце концов предложила мне отправляться по своим делам. Преподнесла она мне эту пилюлю застенчивым тоном, отводя глаза, но довольно категорически.

Я постаралась проглотить обиду, которая все-таки возникла в душе, и согласилась с Аглаей. Мне показалось, что теперь я могу оставить ее одну, не опасаясь, что она полезет под автомобиль. Но так как выглядела Аглая неважно, я сочла нужным вручить ей свою визитную карточку — на всякий случай.

— Если тебе вдруг понадобится помощь, — предупредила я, — ты в любое время можешь обращаться ко мне. Аглая лишь скользнула взглядом по прямоугольнику бумаги, на котором было отпечатано: «Бойкова Ольга Юрьевна. Газета «Свидетель». Главный редактор», и спрятала карточку в задний карман джинсов.

Глава 3

— С чего это тебя потянуло на благотворительность? — спросила секретарша Маринка, с которой мы помимо служебных отношений поддерживаем еще и дружеские.