Когда он проснулся утром, после кражи «форда», Джордж сидел в соседней комнате. Блейз не видел его, но знал, что тот сидит в сломанном мягком кресле, как обычно, опустив голову так, что подбородок чуть ли не упирается в грудь.

– Ты опять напортачил, Конг, – услышал он, едва открыл глаза. – Поздрав-твою-мать-ляю.

Блейз аж зашипел, когда ноги коснулись холодного пола. Потом надел ботинки. Голый, если не считать обуви, подскочил к окну. Автомобиля нет. Он облегченно выдохнул. У рта образовалось облачко пара.

– Нет, не напортачил. Поставил его в сарай, как ты мне и говорил.

– Ты не замел гребаные следы, понимаешь? Почему ты не поставил рядом щит-указатель, Блейз?

«ЗДЕСЬ СТОИТ УГНАННЫЙ АВТОМОБИЛЬ».

Можешь даже брать плату за вход. Почему бы тебе этого не сделать?

– Ох, Джордж…

– «Ох, Джордж, ох, Джордж!» Пойди и замети их.

– Хорошо. – Он направился к двери.

– Блейз?

– Что?

– Надень сперва портки, вот что.

Блейз почувствовал, как краснеет.

– Как ребенок. – В голосе Джорджа слышалось смирение. – Который бреется.

Джордж знал, как поддеть побольнее, это точно. Только в результате он поддел не того парня, и слишком больно. Такое зачастую приводит к смерти, а потом уже не скажешь ничего умного. И теперь Джордж мертв, а Блейз заставляет его говорить у себя в голове, да еще отдает ему лучшие фразы. Джордж мертв с той самой игры в крэпс на складе.

«Я просто чокнутый, раз уж пытаюсь провернуть все сам, – подумал Блейз. – Такая дубина, как я».

Но он надел трусы (сначала тщательно осмотрел их на предмет пятен), потом теплое белье, фланелевую рубашку и брюки из вельвета. Рабочие ботинки из «Сирса» стояли под кроватью. Армейская куртка с капюшоном висела на ручке двери. Он поискал рукавицы и нашел их на полке над древней дровяной плитой, которая стояла в комнате, служившей и кухней, и гостиной. Взял клетчатую кепку с наушниками, надел на голову, чуть сдвинув козырек влево – наудачу. Потом вышел из дома, подхватив щетку, приставленную к двери.

Утро выдалось ясное и холодное. Влага под носом мгновенно затрещала, превратившись в лед. Порыв ветра тут же бросил ему в лицо снежную пыль, заставив поморщиться. Джорджу просто отдавать приказы. Джордж сидит в доме у плиты, пьет кофе. Как в прошлую ночь, когда ушел выпить пива, оставив Блейза разбираться с автомобилем. И он бы до сих пор разбирался, если бы слепая удача не повернулась к нему лицом, и он не нашел бы запасной ключ то ли под ковриком на полу, то ли в бардачке, Блейз уже забыл где. Иногда он сильно сомневался в том, что Джордж – очень хороший друг.

Он замел следы щеткой, но поначалу постоял несколько минут, любуясь ими – столбиками снега, который вминался во впадины протектора, тенями, которые отбрасывали эти столбики. Такие маленькие, такие совершенные, и никто никогда не обращал на них внимания. Он разглядывал их, пока не надоело смотреть (Джорджа-то, который предложил бы ему поторопиться, нет). А потом прошелся по всей короткой подъездной дорожке до самого шоссе, сметая следы, оставленные колесами «форда». Ночью по шоссе проехал снегоочиститель, выталкивая на обочины снежные дюны, которые ветер наметал на этих дорогах, проложенных среди открытых полей, что по одну, что по другую сторону, так что других следов не осталось.

Блейз вернулся к лачуге. Вошел. Теперь внутри было значительно теплее. Когда он вылезал из кровати, ему показалось, что в доме собачий холод, а теперь вдруг стало тепло. Занятно, правда, как могли меняться ощущения человека в одних и тех же условиях.