– Папа!

– Стой, Митек, не двигайся! – непонятно откуда откликнулся папа.

Голос шел как будто из-под земли. Блинков-младший взял поправку на ветер и чуть в стороне увидел занесенный снегом край ямы.

– Папа, ты здесь?

– Под ноги смотри. Яму видишь?

– Вижу.

Блинков-младший потыкал палкой и почувствовал твердый грунт. Снега здесь было по щиколотку – его сметало ветром. Он расстегнул крепления и пошел к папе, ощупывая дорогу палкой.

Яма была глубоченная, в два человеческих роста. Папа сидел на дне среди каких-то гнилых досок.

– Ловушка для слонопотама – печально сказал он. – Очки вот потерял…

Очки Блинков-младший заметил сразу – они завалились за доску. И папа их заметил бы, ЕСЛИ БЫ ПРИВСТАЛ. Мороз пробрался за пазуху и ледяной лапой сжал сердце. Блинков-младший смотрел на папины ноги, зачем-то укутанные курткой. Настоящая полярная куртка была у папы: пуховая, ярко-оранжевая, чтобы далеко видеть ее на снегу. На веселой апельсиновой ткани слабо различался кровавый отпечаток ладони…

Подъехала Ирка и спросила:

– Олег Николаевич, у вас вывих?

– Немного хуже, – не поднимая глаз, ответил старший Блинков.

Даю вводную, как говорят офицеры на военных учениях. Вам четырнадцать лет. Вы находитесь неизвестно где. На дне мерзлой ямы с отвесными стенками лежит самый родной вам человек (есть еще мама, но сейчас неподходящий момент, чтобы выяснять дурацкий вопрос: «Ты кого больше любишь?»). Темнеет и морозеет, то есть замораживает. А вокруг – ни души, если не считать Ирку, которая уже кривит губы и готова разреветься. Ваши действия?

У кого как, а у Блинкова-младшего сразу возник план. Первым делом он сказал Ирке:

– Не реветь! Без тебя тошно.

Вторым делом сбросил папе тюк со спальниками.

На этом первая часть плана была завершена, а вторую Блинков-младший не успел придумать.

– Пап, что делать-то? – спросил он.

– В город идти, – удивился вопросу папа, посмотрел снизу вверх и понял: – Ты не видишь?

Блинков-младший помотал головой.

– Он же рядом, – убитым голосом сказал папа. – Чуть больше километра до города… А солнце видишь?

– Минут пять назад еще видел.

Папа стал молча распаковывать тюк со спальниками. Говорить было не о чем.

Чуть больше километра до города, но – в какую сторону? По такой погоде можно блуждать часами и замерзнуть в ста шагах от ближайшего дома.

– Собирайте все, что горит, только не отходите далеко, – решил папа. – А как замерзнете, спускайтесь ко мне. Здесь хоть ветра нет.

– А мы потом вылезем? – засомневалась Ирка.

Блинков-младший без разговоров побросал в яму рюкзаки и чемодан. Выбраться – не проблема. И папу можно вытащить хоть сейчас: сцепить две лыжные палки, и он бы подтянулся на руках. Проблема в том, куда потом идти.

Они с Иркой обломали весь камыш вокруг ямы. Ирка придумала воткнуть в снег лыжу и отходить, отходить, пока ее не станет плохо видно, потом воткнуть вторую. Лыжи были маяками, чтобы отойти подальше от ямы, не рискуя заблудиться в пурге.

Сухие промерзшие камышины ломались, как спички. Блинков-младший с Иркой много набрали, но что какое камыш? Трава, сено. Полыхнет и сгорит; теплый воздух улетит кверху, как ему положено по законам физики, а всю земную атмосферу не натопишь.

– У меня уже пальцы не гнутся, – пожаловалась Ирка.