На лицо барона вновь вернулось изумленное выражение, и он принялся терзать свое правое ухо.

– Зачем? Ячмень – источник нашего благосостояния. Моим людям полезно об этом помнить. Я и сам придерживаюсь данного правила и даже более строго: я слежу, чтобы во всех моих трапезах присутствовала изрядная порция ячменя. Я подаю своим слугам хороший пример.

– Вы по-настоящему к ним благосклонны! – воскликнула я и устремила взгляд на окно у него за спиной, прикидывая, нельзя ли из него выпрыгнуть.

Наступила неловкая пауза.

– Кстати, о поместьях, – нарушила молчание леди Доротея. – Если я не ошибаюсь, совсем недавно вы продали свое последнее загородное имение.

Вот оно: напоминание о нашем финансовом положении. Бабушка поспешила встать на защиту нашей семейной чести.

– Мы им не пользовались. – Она вскинула подбородок. – Я не настолько глупа, чтобы тратить деньги на пустой дом и арендаторов, которые без надзора обленились. Наш городской особняк здесь, в столице, гораздо уютнее, и в нем мы близки ко всем светским развлечениям. Между прочим, нынешней зимой нас три раза приглашали ко двору.

– Три раза! – пренебрежительно повторила леди Доротея. – Но ведь летом в столице, безусловно, скучно. Особенно когда аристократы разъезжаются в свои загородные владения. Когда ты выйдешь замуж за Лионеля, то будешь жить в его нортширском поместье – где живу я. Обещаю, что ты не станешь ни в чем нуждаться. И сможешь планировать сколько угодно светских мероприятий. Под моим пристальным наблюдением, естественно. Тебе предоставляется исключительный шанс! Я не хочу никого обидеть, графиня! Леди Элис, вы столь умны и проницательны, что никто, вероятно, и не догадывается о вашем реальном положении. Но уверена, что в данных обстоятельствах возможность устроить судьбу вашей внучки принесет вам обеим облегчение.

– У меня сразу же улучшатся жизненные обстоятельства, а барон получит другой титул – более высокий, – тихо отметила я.

Во время нашего разговора Лионель скреб сначала лоб, потом – внутреннюю сторону предплечья. Второй заход затянулся довольно надолго, и я с трудом удержалась, чтобы не глазеть на такое неучтивое действо. Что с ним? Почему у Лионеля сильный зуд? И почему он распространяется по всему телу? Никакой сыпи я вроде бы не заметила. Хуже того – чем пристальней я смотрела на Лионеля, тем сильнее мне самой хотелось почесаться. В итоге я стиснула кулаки и постаралась отвлечься.

Мучительный разговор длился еще несколько минут: леди Доротея и моя бабушка уже строили планы относительно свадьбы, которая, очевидно, была не за горами. Лионель продолжал чесаться. Когда мы, наконец, покинули новоявленного жениха и леди Доротею, я выждала секунд тридцать и выразила бабушке свое мнение.

– Нет, – заявила я.

– Ш-ш!

Она улыбалась разным гостям, направляясь вместе со мной к дверям. Когда мы очутились в вестибюле, бабушка обратилась к какому-то лакею, чтобы он проводил нас до нашей кареты.

Я помалкивала, пока мы благополучно не остались в экипаже одни.

– Нет, – повторила я, откидываясь на спинку плюшевого сиденья. – Нет, ни за что!

– Не драматизируй.

– А я и не драматизирую. Я сохраняю здравый рассудок. Не могу поверить, что ты приняла предложение барона, не посоветовавшись со мной.

– Мне было трудно сделать выбор между ним и множеством других кандидатов, – сказала она и спокойно встретила мой возмущенный взгляд. – Да, милочка, ты здесь не единственная можешь дерзить.