Глава 26

— Фу, ужас какой, — скривился чародей, внимательно обследуя носоглотку лежащего перед ним человека. Когда-то давно тому сломали нос, он сросся неправильно, и какой-то коновал, знакомый с целительством и пластитеческой хирургией, но тем не менее работавший из рук во плохо, выправил его...Снаружи. Исключительно снаружи. Внутри оставив искривленную перегородку и громадную костяную шпору. Постоянный насморк и хроническое воспаление, явившиеся последствием такого «лечения», стали удобным плацдармом для какого-то индийского грибка, покрывшего собою всю слизистую и перекинувшегося на ротовую полость с языком. В сей агрессивной среде прямо на небе проросла не то папиллома, не то бородавка... — Вот как можно так себя запускать?! А волосы чем вы красили? Отходами алхимической промышленности, слитыми с лабораторного стола какого-то магистра?! Да, они действительно не пахнут ничем и стойкость у состава впечатляющая...Но луковицам там трындец, причем трындец однозначный, аж на уровне верхних слоев ауры трындец. Будете теперь лысым до конца жизни ходить. И без бровей, которые вы тоже покрасили для полного соответствия образу.

— Ээээ... — Попытался возразить лежащий с открытым ртом человек, возмущенно вращая глазами. Говорить нормально или пошевелиться он не мог из-за чар паралича, которые Олег наложил на индуса-полукровку, сначала пытавшегося увести у Стефана воистину бесценную реликвию, свалив вину на храм Горного Брахмы, а потом решившего ограничиться всего лишь парой сотен килограмм медикаментов. И у него были все шансы! Слабенькая способность к метаморфизму вкупе с удачным гримом сделали его братом-близнецом одного из молодых жрецов, которого его старшие собратья активно гоняли со своими поручениями, ну а к подручным преступника, напялившим на себя униформу снятую с павших в бою солдат, никто особо и не присматривался...

-Олег, ну ты совсем! Куда ему теперь ходить-то?  — Постучал себя по лысой голове Стефан рукой, с трудом упиханной в трещащую по швам хирургическую перчатку. — Забыл про чуть не запинавшую его мстительницу, которой он сначала говорил на ушко комплименты, а потом вонзил кинжал под подбородок? А про монахов, которые, наверное, до сих пор надеются хоть тело главного своего обидчика похоронить вместе с прочими нечестивцами, раз возле корабля ошиваются? Видимо очень дорог им был задушенный уже после выигранного боя товарищ с приметными рыжими волосами, чье имущество перекочевало к этой наглой харе.

— Упс, туплю, — сознался Олег, который после обследования лежащего на каталке человека чуть не совершил ошибку,  чисто машинально собраясь его вылечить...Хотя в интересах человечества единственной медицинской процедурой, показанной данной персоне, являлась эвтаназия. Обладателя фальшивых рыжих волос допросить толком не получилось — сопротивлялся и ментальному давлению, и развязывающим язык препаратам, а до пыток опускаться не стали, тем более и не имелось в этом деле настоящих профессионалов. Так, любители, чей максимум — полевой допрос, после которого жертву стоит добить из сострадания. Зато его подельники подобной стойкостью не обладали и пели соловьями до тех пор, пока их не забрали индусы-союзники для подготовки к показательной казни, которую преступные элементы полностью заслужили участием в многочисленных грабежах, нескольких заказанных убийствах, парочке актов ритуального каннибализма, групповых изнасилованиях и нелегальной работорговле. Последней данная банда всерьез не занималась — моральные принципы не мешали, просто где уж им конкурировать с акулами рынка...Но один знакомый османский купец, плативший отличные деньги за смазливых мальчиков и девочек семи-восьми лет вне зависимости от касты последних, добрым другом и деловым партнером лежащего на каталке главаря все-таки являлся.