У Джоя мгновенно похолодели пальцы ног, затекла спина и вспотели ладони. Ему предстояло добровольно сделать самую большую глупость в жизни: наврать с три короба полковнику СКБ. И он разволновался. Предать Гардона, спасшего ему жизнь и Стрэйка, добровольно взявшего его часть вины на себя, Джой не мог. Но волноваться-то он имел право!

– К сожалению, капитан Гардон не доверяет пилотаж человеку без опыта. Но даже посмотреть, как работают специалисты из его экипажа для меня большая удача. Мне еще не приходилось встречать профессионалов столь высокой квалификации. У них есть чему поучится. Кроме того, у меня были самостоятельные полеты на пилотируемых модулях на орбитальную базу и управление поверхностными модулями с борта звездолета…

– Достаточно! – Полковник подарил Иву такой взгляд, что стажера бросило в жар. – Я оценил тот объем работ, который ты обычно выполнял здесь. Чем ты занимался в день происшествия, Джой?

– Я был в рубке «Моники», сэр.

– Ты не пошел наблюдателем в такой интересный заход?

– Я мечтал об этом, сэр. Но капитан и первый пилот Стрэйк даже слушать меня не стали. Район полукольцевых гор считается здесь самым опасным и, как выяснилось, не без оснований.

– Что было потом? – быстро спросил Дэйв.

– Обсуждение случившегося, господин полковник, – честно ответил Джой, не вдаваясь в подробности. – Жаль только, что капитан Гардон почти не принимал участия в разговоре. Он как раз готовил рапорт в СКБ.

Артур уже понял, что стажер будет отвечать только так, как его научили, но формально придраться было не к чему. Он задал еще несколько вопросов, не имевших решающего значения, и отпустил Джоя.

На мостике ситуацию разбирали более подробно. Гардон не умел и не хотел оправдываться. Дорвард постарался несколько смягчить его слова, но Рэджинальда однозначно поддержал. Дэйв решил придраться к Стрэйку и Эдварду, но те дружно списали все на гипноз, и, кроме красочного описания галлюцинаций, полковник ничего от них не добился. Экипаж «Моники» был совершенно чист перед СКБ. Хотя за некоторые нарушения техники безопасности полетов и потерю планетолета капитану все-таки поставили на вид.

Было уже около полуночи по корабельному стандарту, когда Гардон пришел к Изметинской.

– Можно? – спросил он на пороге.

– Ох, Рэджи, – улыбнулась Кира, – у тебя вечная проблема с дверями. Ты сначала их открываешь, а потом спрашиваешь разрешения. Заходи.

– Вы же сами меня пригласили, доктор, – пожал плечами Рэд. – Нет, я поверить не могу! Кира, солнышко, как тебя сюда занесло?

– Пол Дорвард пригласил поработать во благо АСП. Садись. Сейчас, конечно, курить будешь, отрываясь за те часы, что провел рядом с полковником Дэйвом в образе благонравном и законопослушном?

– Еще одно упоминание его имени сегодня я не перенесу, – сказал Рэд и достал пачку сигарет из нагрудного кармана форменной куртки.

– Все так плохо?

– Нет. Просто он никак не хотел понять, что если бы я мог совершить нечто более выдающееся, я бы так и сделал.

Кира, сидевшая за компьютером, получила на руки распечатку и свернула лепестки экрана.

– «Жили на свете два осьминожка, и было б у них осьминожков немножко…», если бы не вы. Читай. – Она протянула ему первый отчет биологической группы с поверхности Файра. – Я накрою на стол. Будем пить кофе, как в старые добрые времена.

Прочитав отчет, Рэд расхохотался.

– Так эти твари… – он запнулся, подбирая достойный эквивалент слову, вертевшемуся на языке.